очень нудно 
237 
Она кивнула.
– Это было очень мило с твоей стороны.
Как только он уйдет, она убежит. От Зеко она без труда скроется в Беверли-Хиллз, куда поедет якобы за покупками. Она знала там магазин, где около примерочной имелась дверь во двор. Если она наберет ворох одежды и оставит Зеко ждать у входа, пройдет несколько часов, прежде чем он поймет, что случилось.
Ну конечно, конечно, – самодовольно протянул Сантино. Он сел в кровати и любовно погладил свою волосатую грудь. – Я дал тебе заглавную роль в фильме – очень большая щедрость с моей стороны, учитывая, что ты уже стареешь.
Спасибо, – пробормотала она.
– Однако ты отплатила мне черной неблагодарностью.
Иден не понимала, куда он клонит. Молчание казалось безопаснее всего.
– Да, – задумчиво произнес Сантино. – Ты-то уж мне отплатила. И еще как.
Ее разбитое лицо болело. Левый глаз почти не видел, губа распухла и ныла. Как ужасно, наверное, она выглядит.
Я мстительный человек, – злобно проговорил он. – Тем, кто обманет Сантино Боннатти, лучше не встречаться с ним в темноте на узкой дорожке. Даже и через десять лет. Тебе ясен мой намек?
Я никогда тебя не обманывала.
– А как, по-твоему, называется то, что ты спала со своим партнером по съемкам?
– Я не спала с ним.
Удар по лицу.
Ее зубы щелкнули от удара.
– Говорю тебе, не спала, негодяй!
– Может, спала, а может, и нет, – спокойно сказал он. – Я подумал, что будет интересно выяснить истину.
Рана на губе кровоточила вновь. Кровь медленно капала на атласные простыни.
ГЛАВА 123
Ну где же Джино? Автоответчик сообщил его голосом, что его не будет всю ночь, но не дал никаких сведений о местонахождении старого джентльмена.
Алиса, выслушав по телефону то, что она сочла мистификацией о похищении и выкупе, несколько мгновений молча сидела как оглушенная, а потом у нее началась истерика.
Клаудио послал за Чичи. Она сразу же дозвонилась в больницу до Косты, затем рухнула в кресло, дрожа и что-то бормоча про себя. Вскоре прибыл Коста и попытался взять происходящее под контроль.
– Никакой полиции, – повторял он снова и снова. – Никакой помощи со стороны, пока мы не отыщем Джино.
А как же Лаки? – взвыла Чичи. – Она с ума сойдет. Она во всем обвинит меня, да я и на самом деле виновата.
– Никто не виноват, – устало сказал Коста.
Похоже, предстоящая ночь станет не только лучшей, но и худшей в его жизни. Он попытался найти Лаки в отеле «Сантанджело» и поговорил с Маттом, который сообщил ему, что она рано утром вылетает в Лос-Анджелес.
– Если дело срочное, вы сможете застать ее в «Пьере», – добавил Матт.
Коста не знал, как поступить. Раз уж она все равно приезжает, зачем тревожить ее раньше времени? Он решил встретить Лаки в аэропорту. А пока попробовал дозвониться до Олимпии и Ленни.
Служанка сообщила ему, что мисс Станислопулос нет дома, а мистер Голден там больше не живет.
– А где он? – спросил Коста.
Служанка, которую он поднял с постели, отвечала недружелюбно и заявила, что не знает.
Коста провел беспокойную ночь. Он отослал все еще бившуюся в истерике Алису наверх и отправил с ней Клаудио для утешения. Еще он приказал Чичи ехать в дом Джино ждать его возвращения. А сам всю ночь напролет просидел в кабинете Ленни, считая минуты и гадая, кто бы мог украсть детей. Кто бы они ни были, они хотели миллион долларов наличными. Невозможно собрать такую сумму до четырех часов следующего дня, хотя если бы кому-нибудь такое и удалось, так это только Лаки и Джино.
Коста просто мечтал поскорее связаться с кем-нибудь из них. Он сглупил, не попытавшись созвониться с Лаки до ее отлета из Нью-Йорка, но когда наконец решился набрать ее номер, она уже уехала в аэропорт.
Он позвонил в больницу. Его жена и ребенок чувствовали себя прекрасно.
Сам он себя прекрасно не чувствовал. Сегодня он остро ощутил свой возраст.
– Должен тебе сказать – с тобой мне снова как будто шестнадцать лет, – улыбнулся Джино утром. – Ну... может быть, двадцать.
Пейж сладко потянулась.
– Ох, Джино, в молодости ты, наверное, действительно был чем-то особенным.
Заводной был, горячий – меня звали Жеребец Джино.
Пейж расхохоталась.
Жеребец. Здорово. Рассказывай еще.
– Ну, я скитался по чужим домам, и была одна женщина – самые большие груди, какие я когда-либо видел, – она хотела, чтобы я называл ее мамой.
Пейж села в кровати. Она хорошо выглядела по утрам, не изжеванной, как большинство женщин в ее возрасте.
237 
