очень нудно 
233 
Отталкивая друг друга, корреспонденты засверкали вспышками. Олимпия Станислопулос походила на хорошенького белокурого слоненка. Ее фотографии попадут на первые полосы изданий всего мира.
– А где Ленни? – прокричал один газетчик.
Олимпия нахмурилась.
– Ленни? – переспросила она, якобы недоумевая, о ком идет речь. – Какой такой Ленни?
Элегантная молодая девушка с камерой на изготовку и практически уже написанной заметкой в голове догадалась, в чем дело, и задала вопрос:
– Правда ли, что вы разошлись?
Олимпия запахнула соболя вокруг своей крупной фигуры и двинулась к входу в клуб.
– Ленни Голден, – объявила она торжественно, – плохой муж, то есть был плохим мужем – и никудышным любовником. Так и напишите.
Она исчезла в дверях, сопровождаемая любящей свитой.
В казино отеля «Сантанджело» жизнь била ключом. Лаки уложила вещи и собралась уезжать. Она решила доехать до Нью-Йорка на машине, переночевать в гостинице «Пьер» и рано утром вылететь в Лос-Анджелес.
Перед отъездом она прошлась по казино. Ее всегда радовало, что именно она создала это царство страстей.
В отеле пел сам Витос Феличидаде, и толпа гостей как раз вываливалась из Бриллиантового зала после его первого представления. Все женщины трепетали, сжимая в руках программки с его фотографией, и восхищались его красотой и сексуальностью.
Знали бы они! Лаки провела одну ночь в его обществе. Он завелся на две минуты и все. Ей стало его жалко. Они так и не завершили акт, просто проболтали всю ночь напролет.
Она поманила одного из менеджеров и указала на крупье, чересчур любезно беседовавшего с пухлой брюнеткой. За другим столом крупье объявил победителя, и все взорвались аплодисментами. Две проститутки, обсуждая скорого на руку сутенера, продефилировали мимо нее в своих низко вырезанных облегающих платьях.
Темные глаза Лаки быстро обежали весь зал. Все шло нормально. Она удовлетворенно вздохнула.
– Пгъивет, пгъивет, пгъивет. Пупс собственноручной персоной. Ну и ну!
Олимпия уставилась на тощую фигуру, возникшую перед ней в шумном клубе. Последнее время ей стало труднее фокусировать взгляд.
Привет, – сказала она уклончиво.
Да это я, балда. Флэш.
Я так люблю ваши песни, – протянул трансвестит, подавшись вперед.
И я, – подхватил парикмахер, не желая отставать.
Проваливайте, – добродушно бросил им Флэш.
Он присел рядом с Олимпией, которая наконец осознала, кто он такой.
Выглядишь ты нормально, – объявил Флэш, внимательно изучив ее лицо. – Маленько поправилась, а в остальном все в порядке, да?
Я прекрасно себя чувствую.
Он запустил руку под собольи меха и ухватил ее за бок.
Я всегда любил толстеньких кошечек. Они меня заводят, понимаешь?
Я не толстая. Всего-то несколько фунтов лишнего веса.
Несколько и еще немного.
Где вы берете ваши шарфы? Я в восторге от ваших шарфов, – проворковал трансвестит, поглаживая полоску из грязного белого шелка, что свисала с шеи Флэша.
Флэш поморщился.
– Отвали, слышишь? Что за чучела с тобой ездят, Пупс?
Она наконец-то сфокусировала на нем свой взгляд.
Флэш. Рок-звезда. Любовник. Сука.
Ты отвернулся от меня, когда я так в тебе нуждалась – завелась она, злобно глядя в его изрытое оспинами лицо. – Насколько я знаю, теперь и для тебя настали нелегкие дни. Какая жалость, – добавила она саркастически.
Я же объяснял тебе, – сказал он тихо. – Я просто не мог видеть твои чертовы ожоги. Но теперь ты хорошо выглядишь, Пупс. Как новая.
Чего ты хочешь? – величественно спросила она.
Чего бы он ни хотел – дай ему, – выкрикнул парикмахер.
Оу, да, – вздохнул трансвестит. – Ка-кой мужчина!
Ничего, просто поговорить, – пояснил Флэш.
Ты в жизни ничего просто не делал, – заметила Олимпия.
Хочешь покайфовать? – прошептал он прямо ей в ухо.
От него несло чесноком и табаком. Его одежда пропахла дымом. Открывая рот, он обнажал вечно гнилые зубы.
Олимпия вспомнила прежние дни. Секс, наркотики и рок-н-ролл. Почему бы еще разок не оторваться в компании угасшей рок-звезды?
ГЛАВА 119
Всю жизнь Бриджит ждала, что с ней приключится что-нибудь необыкновенное. Она выросла в мире равнодушных взрослых, которые осыпали ее материальными благами, но ничем больше. В детстве она могла криками привлечь всеобщее внимание, и девочка тщательно выбирала моменты для истерик. Мама приходила в ярость... такая красивая мама, всегда в мехах и драгоценностях, с ангельским лицом в обрамлении белокурых волос. Но маму постоянно отвлекал ее очередной знакомый дядя. Ее всегда отвлекали от дочки.
233 
