74 
Она проводила его до дверей, не желая казаться грубой, но и не имея намерения выслушивать признания раскаявшегося шовиниста. Ей пришлось едва ли не выпихнуть его из кабинета.
Когда он наконец ушел, Лаки заказала себе чай и тосты и уселась за стол, где ее ждали кое-какие бумаги.
К ее горлу подступила тошнота. Нервы. Когда она обретет самостоятельность, все пойдет по-другому.
Матт поспешил к себе, где под присмотром служанки находилась Джесс. Она сидела на диване, устремив в никуда пустой взгляд.
– Представляешь, – объявил он. – Лаки Сантанджело собирается присутствовать на похоронах. Просто поразительно. Очевидно, ты успела произвести очень хорошее впечатление на руководство. – Он направился к бару и налил щедрую порцию бренди. – Очень многие собираются прийти. Почти все крупье, несколько артисток, пара официантов. Да, и Мэнни – ну, ты его знаешь – твой любимый начальник смены. Он твердо обещал быть. – Матт передал ей бокал.
– Это не вечеринка, – сказала она еле слышно.
– Выпей, тебе станет легче.
– Это не вечеринка, – повторила она грустно.
Он взял ее за руку.
– Я знаю, милая. Но, поверь мне, люди переживают за тебя. Они хотят поддержать тебя.
Джесс сделала большой глоток.
– Ты оказался очень хорошим человеком, – пробормотала она.
Он смутился, ибо в глубине души отнюдь не считал себя таким уж хорошим.
– Я связался с твоим другом в Лос-Анджелесе, – быстро продолжил он. – Не сразу, но в конце концов я застал его в «Фоксис». Он прилетает сегодня и скоро должен быть здесь. Я послал за ним машину, и его привезут прямо ко мне.
По ее лицу пробежала тень улыбки.
– Ленни – мой самый лучший друг в целом свете, – проговорила она мягко.
– Я понимаю, – ласково ответил Матт. – Ты рассказала мне о нем вчера. Поэтому я и догадался, что ты хотела бы его видеть.
С того момента, как он услышал ужасную новость, Матт взял все в свои руки. Именно он забрал Джесс из полиции, вызвал доктора, который напичкал ее транквилизаторами, сидел около ее постели, охраняя ее беспокойный сон, слушал сбивчивый рассказ о ее жизни.
Именно он организовал похороны, заказал машины и обеспечил, как он надеялся, приличествующее случаю количество приглашенных.
Именно Матт кормил ее горячим супом и держал Джесс за руку, когда она рыдала всю ночь напролет.
Вчера она билась в истерике. Сегодня была тихой, беззащитной, почти как ребенок.
– Ленни – мой лучший друг, – повторила она. – Знаешь, мы ведь выросли вместе.
– Да, знаю. Ты мне все о нем рассказала.
Он не осмелился спросить, всегда ли их отношения оставались чисто дружескими. А что, если она уедет с ним? А он, Матт, как последний идиот сам пригласил своего соперника?
Но сейчас некогда об этом думать. Слишком много разных забот. Через три часа похороны, и надо проследить, чтобы все прошло гладко.
Лаки решила, что лучше всего написать письмо основным сотрудникам. Она несколько раз бралась за него, но каждый раз рвала черновик на части.
Матт позвонил и сообщил, что договорился с Боджи, чтобы тот заехал за ней в два часа. Он действительно принимает большое участие в этой истории. Подумать только, договорился с ее водителем. В другой раз она бы голову ему оторвала за такую самодеятельность.
Меньше всего на свете Лаки хотелось ехать на похороны, особенно сегодня, когда вечно голубое южное небо вдруг затянулось серыми облаками, а синоптики предрекали грозы. Но она не станет огорчать Матта.
Она просто очень сильно устала, казалось, что последняя капля энергии покинула ее тело. Ей хотелось только одного – уснуть.
Лаки подумала, что ей надо сходить к доктору, пусть назначит ей физические нагрузки и витамины. Глупо отправляться на завоевание Нью-Йорка, чувствуя себя как загнанный верблюд. Она позвонила своему врачу и договорилась на завтрашнее утро.
Джино вернулся на несколько дней в Лос-Анджелес. Несколько дней. Уж конечно. Скорее несколько недель.
Сьюзан поманила.
Джино помчался на зов сломя голову.
Конечно, неплохо сохранить устойчивый интерес к сексу в его возрасте. Возможно, это у них семейное.
Лаки сухо рассмеялась. О сексе сейчас она думала меньше всего на свете. Она хотела построить империю – свою собственную империю, – а уж потом, может быть, подумает и о своей заброшенной половой жизни. После Димитрия Станислопулоса у нее никого не было. Да и наплевать.
Секс станет важен тогда, когда она того пожелает.
74 
