очень нудно 
108 
— Знал бы ты, как много я о тебе знаю… Я должна была тебя убить, Орайя, а о своей жертве палачу необходимо знать все!
На лице Орайи не дрогнул ни один мускул, в отличие от всех остальных, замерших с выражением неподдельного ужаса на лицах.
— Зачем ты делаешь это? — произнес Орайя.
— Постой… — перебил его Йори. — Она должна была тебя убить?
— Это не имеет значения.
— И ты знал?
— Я сказал, что это — не имеет значения!
— Так это она…сделала?
— Нет, — отрезал Орайя. — И предугадывая твой следующий вопрос, сразу отвечу, что она и не собиралась этого делать.
— Ты так в этом уверен? — улыбнулась Айя. — В этот раз ты действительно не знаешь, о чем говоришь… Я бы убила… — прошептала она. — Это был лишь вопрос времени. И в форме фантома у эпицентра это было бы легче сделать. Просто взорвать тебя и все! Но, я решила дать тебе отсрочку, потому что ты — единственный человек, который действительно охранял меня на том корабле. Глупо, конечно, ну да ладно.
Орайя смотрел на нее и медленно сжимал свои челюсти.
— Так, значит…
— Твое появление здесь — мера необходимая. Ты — ребенок двух сильнейших зрячих, но так и не проявил в полной мере своих способностей. Квартли назвала тебя «Орайей», что переводится, как «Миротворец». Она верит, что ты способен к материализации, как и я, только на другом уровне.
— И каком же?
— Звуковом. Я творю путем концентрации материи и могу создавать неживые объекты природы и разрушить их.
Айя протянула руку вперед, и на столе возник графин. Щелчок пальцами — и графин растворился в пространстве, точно так же, как и стул под Орайей.
Сиа рухнул на пол, успев сгруппироваться в самый последний момент.
— Откуда пришло — туда и ушло. У тебя другой потенциал. Твой абсолютный слух и превосходная техника игры на многих музыкальных инструментах свидетельствуют в пользу этого предположения. Ты можешь создавать звуковые волны и влиять на все объекты, окружающие тебя, даже живые. Думаю, если бы ты задался целью, мог бы разорвать каждого из нас, лишь подумав об этом. Но суть подобных возможностей кроется, на самом деле, в другом. Возвращать к жизни то, что умерло — вот настоящее величие. Улавливать «саму жизнь» и восстанавливать ее ритм, даже больше, воскрешать тех, кого уже нельзя спасти. Оболочечная форма — то же тело, что и материальное, только существует согласно иным законам. Наше присутствие здесь тому подтверждение. Так что, если начнешь работать над собой, — оправдаешь имя, дарованное тебе твоей матерью.
— Если ты такая Великая, взяла бы, да и разрушила весь Солерон до основания!
— А это идея… — улыбнулась Айя. — Только сначала я подожду, пока ты научишься оживлять людей. Возможно, тогда я и рискну своей шкурой.
Услышать все это от нее стало для Орайи потрясением. И дело не в словах, а в интонации, с которой она произносила их. Презрение и ничего кроме. Словно все они и он, в частности, лишь тараканы, которых она готова раздавить своей ногой. Так, отрепье, к разговору с которым она снизошла.
— Двуличие — вот твоя настоящая сущность, — произнес Орайя, поднимаясь с пола и глядя на нее. — Если бы не Данфейт, нас бы здесь уже не было.
— Получите Вы свою Данфейт, не переживайте, — улыбнулась Айя.
Орайя посмотрел на нее в последний раз и, развернувшись, покинул кухню. Остальные, в молчании, последовали его примеру. Айя продолжала сидеть на стуле и улыбаться. Одна только Имайя смотрела на нее с жалостью и сожалением. Опять жертва. Ради чего? Ради кого? Для тех, кто не оценит? Кто не поймет? Глупо, конечно, но иначе не стала бы Имайя уважать ее. Не была бы готова отдать за эту девочку свою собственную жизнь.
Глава 20
Когда Кейти вернулся домой, Айи там уже не было. Имайя в одиночестве сидела на диване в гостиной, удерживая в руках какой-то прибор.
— Ты еще здесь? — спокойно спросил он, и девушка едва заметно кивнула в ответ. — Как хочешь, — пожал плечами Кейти и направился на кухню.
Эрика и Йори пытались приготовить ужин из того, что нашли в холодильнике. Орайя, Террей и Бронан, в это время, подперев свои головы, наблюдали за происходящим.
— Добрый вечер, — поздоровался Кейти и подошел к Йори, заглядывая ему через плечо, чтобы узреть, что они там творят. — Опять овощи… Так мы все станем травоядными!
108 
