16 
Пенеола преступила порог квартиры и остановилась в прихожей, глядя на двух офицеров, сидящих на диване в гостиной.
— Чем обязана Вашему визиту? — спросила она, стягивая с ног ботинки.
— Вы обращались в отдел регистрации собственности сегодня.
— Если Вы знаете, где я была, Вам должна быть известна и причина моего визита в это место.
— Целый год Вас не интересовала собственность Ваших родителей. Что изменилось теперь?
— Теперь у меня появилось много свободного времени, чтобы заняться этим делом.
Пенеола прошла в гостиную и присела в кресло напротив офицеров.
— Госпожа Кайдис, нам прекрасно известно, что Вы вступали в контакт с сознанием служащих того бюро. Что Вы пытаетесь скрыть от нас?
— А ответов в моей голове разве нет? — поинтересовалась Пенеола и сняла с лица маску, бросив ее на стол.
Офицеры на несколько секунд задержали на ее лице взгляды, а затем отвернулись. Кажется, им стало не по себе. И Пенеоле, и этим двоим было прекрасно известно, что ее никто не может прочесть. Адмирал пообещал, что «щит» на оболочке продержится около четырех недель. Пенеола слышала, что такой фокус подвластен только связанным зрячим, которые скрывают мысли своих матриати подобными методами, но о том, что такой трюк можно проделать с посторонним человеком, Пенеола узнала впервые. Пенеола могла стереть память, но только небольшие ее фрагменты, как в случае с теми служащими из бюро, которым она внушила иную цель своего визита. В принципе, Пенеола еще много чего умела делать, но уровень ее развития вряд ли можно было сравнить со способностями адмирала Абсони. Что же заставило зрячего, подобного ему, переметнутся на сторону врага? Деньги? Жажда обрести власть? Или убеждение? Лучше бы это было убеждение. Тогда, она не чувствовала бы себя такой мерзкой крысой, общаясь с этими офицерами, исполняющими свой долг.
— На этом разговор окончен? — спросила Пенеола, складывая руки на груди.
Офицеры поднялись со своих мест, и, не прощаясь, покинули ее апартаменты. Пенеола выдохнула, когда за ними закрылась дверь, и, сняв с рук перчатки, метнула их в стену. Она все еще на фронте. Только борется теперь сугубо за свою собственную жизнь.
Приняв душ, Пенеола поужинала и посвятила два часа тренировке. Медитация, физические упражнения, игры с силовым полем, стойки для удержания равновесия и много еще чего. Когда Пенеола закончила, на часах было уже двенадцать. Спустившись со стула, на котором она вращалась по комнате в течение нескольких минут, Пенеола разделась и забралась в ванную. К воде Пенеола всегда была не равнодушна. Когда-то она много времени проводила именно в ванной. Дорогие шампуни и кондиционеры для волос, гель-души, скрабы, масла и маски. Когда у нее не стало лица, необходимость следить за кожей отпала. Кого заинтересует красивое тело, если при одном взгляде на лицо хочется кричать? Когда в последний раз она была с мужчиной? Помнится, с последним «безопасным» партнером они вместе учились. Как же его звали? Пенеола напрягла память, но ни имени, ни лица бывшего любовника не вспомнила. Значит, и не стоил он того, чтобы помнить.
Пенеола прикоснулась пальцами к своей груди и ущипнула себя за сосок. Правая рука скользнула между ног и нашла клитор. Несколько минут работы ни к чему не привели. Стало тошно от того, что даже саму себя она больше не в состоянии удовлетворить. Ни возбуждения, ни похоти, сплошное безразличие, как духовное, так и физическое. Пенеола быстро вымылась и вылезла из ванной, останавливаясь у зеркала, висящего над раковиной. Оскал. Смыкая свои губы, она все равно продолжала скалиться, насмехаясь над всем остальным миром и собой в первую очередь. Пенеола закрыла глаза и вспомнила лицо зрячего, снявшего с нее маску в темном ангаре несколько дней назад. Нахмуренные брови, глаза, замершие на мгновение и тут же заметавшиеся от одного рубца к другому, уголки довольно полных губ, поплывшие вниз. Он был шокирован тем, что увидел. И этот первоначальный шок сменила злоба, а не отвращение. У отвращения губы изогнуты. Пенеола хорошо это знала: наблюдала подобную реакцию у сторонних людей много раз. Но злоба… У злобы губы прямые и уголки их опущены вниз. Тот человек сжал свои челюсти, и ямочка на его подбородке вдалась вглубь, увеличиваясь в размерах. Кто бы мог подумать, что зрячий, которого Юга наградила столь красивой и запоминающейся внешностью, испытает злобу, взглянув на полную свою противоположность? Уродство пугает таких, как он. Оно заставляет их вспомнить насколько красота хрупка и ранима. Насколько зависимы они от нее и связаны с ней. Восхищение, преклонение и жажда окружающих стать частью этой красоты открывают перед обладателями этого дорогого подарка Юги все запертые двери.
16 
