30 
— Я сделаю всё от меня зависящее, чтобы повлиять на решение лорда Трени в отношении слуг, — сказала она. — Но боюсь, у меня нет над ним власти.
Они обменялись печальными улыбками, и Кэтлин вышла из комнаты.
Подойдя к библиотеке, она почувствовала, что её сердцебиение неприятно ускорилось. Расправив плечи, Кэтлин переступила порог.
Девон просматривал ряд книг, дотянувшись до тройки томов, завалившихся на бок, он выровнял их.
— Милорд, — тихо сказала Кэтлин.
Девон обернулся, его взгляд тут же нашёл её. Он был потрясающе красив в тёмном костюме свободного кроя по последней моде, пиджак, жилет и брюки сшиты из прекрасно сочетающейся по цвету ткани. Непринуждённый покрой костюма никак не помогал смягчить твёрдые линии его тела. На мгновение Кэтлин вспомнила ощущение его рук вокруг неё, его крепкую грудь под её щекой. Жар разлился по её лицу.
Девон поклонился с непроницаемым лицом. Он казался расслабленным, но при более пристальном взгляде становились заметны слабые тени под глазами и чрезмерное напряжение, спрятанное за видимым спокойствием.
— Я надеюсь, у вас всё хорошо этим утром, — сказал он тихо.
Румянец на её щеках усилился.
— Да, спасибо.
Она сделала реверанс и сцепила пальцы в тугой узел.
— Вы хотели что-то обсудить перед отъездом?
— Да, что касается поместья, я пришёл к некоторым заключениям...
— Я надеюсь ... — начала она, и осеклась. — Простите меня, я не хотела...
— Продолжайте.
Кэтлин уронила взгляд на свои стиснутые руки и заговорила:
— Милорд, если вы решили уволить кого-то из слуг или вообще всех, я надеюсь, вы примете во внимание, что некоторые из них служили Рэвенелам на протяжении всей своей жизни. Возможно, вы могли бы рассмотреть вопрос о предоставлении небольшого выходного пособия для самых старых, тех, у кого мало шансов найти себе новое место работы.
— Я буду иметь это в виду.
Она чувствовала, что он смотрит на неё, его взгляд был таким же осязаемым, как тепло солнечного света. Висящие на камине часы из красного дерева отмеряли тишину лёгким тиканьем.
Его голос был мягким:
— Вы нервничаете в моём присутствии.
— После вчерашних событий... — она осеклась, тяжело сглотнула и кивнула.
— Никто кроме нас никогда не узнает об этом.
Даже если бы Кэтлин захотела ему поверить, это не принесло бы облегчения. Память хранила нежелательные воспоминания, связанные с ним. Он видел её слабость, её низменность, она предпочла бы, чтобы он насмехался над ней, а не относился с мягкостью.
Она заставила себя встретиться с ним взглядом и призналась с досадной честностью:
— Легче думать о вас, как о противнике.
Девон слабо улыбнулся.
— Это ставит нас в неловкое положение, так как я решил не продавать поместье.
Кэтлин была слишком поражена, чтобы ответить. Она не могла в это поверить. Правильно ли она его расслышала?
– Приорат Эверсби в таком отчаянном положении, – продолжил Девон, – что мало кому удалось бы его ухудшить. Конечно, я, возможно, окажусь одним из них, – он жестом указал на пару кресел, стоящих рядом с письменным столом. – Присядем?
Она кивнула, её мысли понеслись вскачь, пока она усаживалась в кресло. Вчера, казалось, он всё решил, и не было никаких сомнений, что он избавится и от поместья, и от всех проблем, связанных с ним, так быстро, как только это возможно.
После того, как Кэтлин расправила свои юбки и сложила руки на коленях, она послала ему вопросительный взгляд:
– Могу ли я поинтересоваться, что заставило вас передумать, милорд?
Девон медлил, на его лице читалась озабоченность.
– Я пытался обдумать все причины, почему я должен умыть руки. Но продолжаю возвращаться к выводу, что я задолжал каждому мужчине, женщине и ребёнку в этих местах попытаться и спасти поместье. Приорат Эверсби был трудом поколений. Я не могу уничтожить его.
– Я думаю, что это превосходное решение, – сказала она с нерешительной улыбкой.
Его рот искривился.
– Мой брат называет это тщеславием. Он, конечно, предсказывает провал.
– Тогда я буду противовесом, – сказала она порывисто, – и предскажу успех.
Девон послал ей предупреждающий взгляд и ослепил быстрой усмешкой.
– Только не ставьте на это деньги, – посоветовал он. Улыбка поблекла, лишь немного задержавшись в уголке его рта. – Я просыпался несколько раз за ночь, – сказал он, – споря сам с собой. Но потом я задался вопросом, что бы сделал мой отец, если бы прожил достаточно долго, чтобы оказаться в моём положении.
30 
