Последние отзывы

  75  

– Прекрати! – рассердился Николас. – Ты не знаешь, что такое честь. Над моей памятью издеваются. Арабелла говорит, что читала обо мне, и твой мир запомнил только то, что написал секретарь. Я знаю этого человека. Он был уродлив, и ни одна женщина не желала смотреть на него.

– Да, он написал о тебе. Мне очень жаль, но что сделано, то сделано. Ничего уже не вернешь. Историю нельзя изменить. Мне просто хочется знать, что ты будешь делать, если придется остаться. Если тебя не позовут назад.

Николас не желал об этом думать Может, сказать Даглесс, что женится на ней, после чего унести ее в постель? Он не хотел говорить ей, что Арабелла, когда-то влекущая и соблазнительная, теперь была ему скучна и неприятна.

– Монтгомери, ты никак снова влюбилась в меня? – улыбнулся он. – Пойдем. Отнесем эти письма в мою спальню. Я позволю тебе заняться со мной любовью.

– Иди ко всем чертям, – отрезала Даглесс, поднимаясь. – Сиди здесь и читай. Мне плевать на то, что с тобой будет и останешься ты в двадцатом веке или уберешься в шестнадцатый или даже в восьмой. Какое мне дело?!

С этим напутствием она вышла из комнаты, так сильно хлопнув дверью, что даже спящий мертвым сном Ли тревожно заворочался.

Влюблена в него! Еще чего!

Даглесс раздраженно морщилась, пробираясь в свою жалкую комнатушку. С таким же успехом можно влюбиться в призрака! Хорош возлюбленный, который каждую минуту может исчезнуть! И кроме того, останься он в двадцатом веке, сколько неприятностей причинил бы окружающим! Ему вечно приходится все объяснять. Представить страшно, что будет, когда он попросит научить его водить машину! Кошмарная мысль! И чем он займется? Что он вообще может делать? Все, на что он способен, – укрощать злобных жеребцов, размахивать шпагой и…

И любить женщин. В этом он, похоже, преуспел.

Спускаясь вниз, она твердила себе, что будет счастлива избавиться от него. Бедная его жена! Что только ей не приходится выносить! Арабелла – всего лишь одна из женщин, о которой знает Даглесс. Возможно, существуют десятки тех, о которых понятия не имел несчастный уродец секретарь. Поэтому сведения и не дошли до двадцатого века.

«Да, – думала Даглесс, надевая ночную сорочку, – какое будет облегчение, когда он уберется в свой шестнадцатый век!»

Но, ложась в постель, она не могла представить, каково это: не встречаться с Николасом каждый день, не наблюдать его восторга по поводу вещей, которые она принимает как должное! Не видеть его улыбки, не слышать шуточек…

Эту ночь она почти не спала.

Утром, чувствуя себя совершенно разбитой, Даглесс вошла на кухню и застала миссис Андерсон и какую-то женщину, ошеломленно пялившихся на рабочий стол, уставленный открытыми консервными банками в количестве не менее тридцати.

– Что стряслось? – удивилась Даглесс.

– Пока неясно. Я открыла банку ананасов и на секунду вышла из комнаты. А когда вернулась, увидела это.

Даглесс, нахмурившись, покачала головой:

– А кто-то видел, как вы открывали эту банку?

– Теперь я, пожалуй, припоминаю. Лорд Николас проходил через кухню по пути на конюшню. Он остановился и поговорил со мной. Очень славный человек.

Даглесс едва скрыла улыбку. Николас, вне всякого сомнения, увидел новое чудо в образе электрической открывалки для консервов и решил проверить, как это самое чудо действует.

В этот момент в кухню вбежала горничная со шлангом от пылесоса.

– Мне нужна ручка от швабры! – выпалила она с таким видом, словно вот-вот заплачет. – Лорд Николас попросил показать, как работает пылесос, и поднес шланг к шкатулке с драгоценностями леди Арабеллы. Если она узнает, меня выбросят на улицу.

Даглесс ушла из кухни, чувствуя себя намного лучше, чем полчаса назад.

Она не знала, где завтракают обитатели дома, поэтому решила отправиться в столовую. Там никого не было, зато на буфете стояло множество закрытых крышками серебряных блюд. Чувствуя, что бросает вызов окружающим, она наполнила тарелку и села.

– Доброе утро, – приветствовал Ли, входя в комнату, после чего тоже наполнил тарелку и сел напротив Даглесс. – Э… извините насчет прошлой ночи. Я, похоже, отключился. Вы видели письма?

– Видела, но не смогла прочитать, – честно ответила Даглесс. – А вы? Прочитали достаточно, чтобы узнать, кто оклеветал Николаса Стаффорда?

– О господи, да! Я узнал, как только впервые открыл сундук, и немедленно спрятал это письмо.

– Кто? – выдохнула она.

  75