8 
Он заметил, что дверца ее машины все еще открыта, и подошел, чтобы захлопнуть ее, пока не сел аккумулятор. Ее чемодан все еще лежал на заднем сиденье.
Тернер заколебался. Он говорил, чтобы она чувствовала себя как дома, а вся ее чистая одежда осталась здесь. Ничего с ним не станется, если он поведет себя как джентльмен, а потом отправится в загон, чтобы продолжить дрессировку той бешеной лошади. Это единственная лошадь, за дрессировку которой ему не платили, вспомнил он и удрученно покачал головой.
Тернер достал ее чемодан с заднего сиденья.
Этот старый и потрепанный чемодан сильно отличался от тех, которые он видел у Селии. Тернер немного подождал, а затем вошел в дом. Он как раз проходил через гостиную, когда вдруг верхняя застежка чемодана открылась и все ее вещи выпали и рассыпались по полу.
Тернер начал запихивать вещи в чемодан. Он старался не разглядывать содержимое чемодана, но заметил, что среди ее вещей не было ни одной шелковой вещи с кружевами. Только простое белье из белого хлопка.
Оказывается, у такой хорошенькой молодой женщины нет ни одной красивой вещи. Ему стало жалко ее.
Увидев ее в первый раз, Тернер подумал, что она из тех женщин, которые должны иметь шелк и кружева. Он был абсолютно уверен, что под спокойной внешностью этой женщины скрывается страсть…
— О!
Шейла вышла в холл и в ужасе наблюдала, как он запихивает ее вещи обратно в чемодан.
— Простите, — пробормотал он. — Застежка…
— Я знаю, — ответила она. — Она сломалась.
Тернер взглянул на нее. Она покраснела. И он тоже начал краснеть.
Шейла присела на корточки рядом с ним, начала помогать ему укладывать вещи в чемодан и случайно коснулась его руки.
Ее кожа была нежной как шелк, о котором он только что думал, и в этот момент его словно что-то пронзило изнутри, и Тернеру показалось, будто его ударило током.
Тернер вскочил.
— Мне нужно проведать лошадей.
— Вы не хотите, чтобы я приготовила обед?
— Конечно, когда проголодаетесь. Приготовьте себе что-нибудь.
— Я имела в виду обед для вас.
— Обед для меня? — Он вытаращил на нее глаза.
— А почему бы и нет? Думаю, у меня есть несколько банок с тушенкой и шницели, а также бобы. Готовые обеды лежат в морозилке.
Она улыбнулась.
— Я посмотрю, что можно сделать.
Теперь он не сможет прятаться в конюшне до тех пор, пока в доме не погаснет свет. Ему придется сидеть за столом и обедать вместе с ней.
Это было так давно. И неожиданно он обрадовался этому.
— В буфете вы найдете красные свечи.
Он резко повернулся на каблуках и ушел, оставив ее складывать вещи в чемодан.
Господи, похоже, у него большие неприятности. Слава богу, что его ждали лошади, и одна — чтобы убить его.
И если ему повезет, то она сделает это еще до того, как он поймет, что у него действительно серьезные неприятности.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Она осталась. Осталась в доме совершенно незнакомого человека, а он был опасно привлекателен. Осталась на одну или, возможно, две ночи. Это сумасшествие. Но почему она так счастлива? Потому что он был мил ее сердцу, но не разуму. В ее голове звучал голос матери, напоминающий об осторожности. Этот голос предупреждал ее, что Тернер мог быть не дядей, а отцом Ники.
Но ее сердце сжималось при воспоминании о той нежности, которую она заметила в его глазах, когда он впервые взглянул на Ники, о том, как он по-настоящему беспокоился о здоровье ребенка.
За одно это, сказала Шейла себе, он заслужил ту пиццу, которую она сейчас готовила ему на ужин.
В его буфетах было полно готовых обедов. Шейла нашла томатный соус и крошечную банку с сосисками и бисквиты.
В холодильнике Шейла обнаружила шесть банок содовой воды, двадцатифунтовый мешок яблок, десятифунтовый мешок моркови, какое-то странное вещество сине-зеленого цвета, обросшее плесенью, и две небольшие упаковки сыра.
Ни лука, ни зеленого перца нигде не было видно.
Приготовив пиццу, Шейла поставила ее на печь. Она обязательно дождется его.
Шейла зашла в комнату Ники и с облегчением вздохнула, увидев, что жар спал и мальчик снова дышит легко и спокойно. Она улыбнулась, оглядев маленькую опрятную спальню, похожую на комнату спартанца.
Его мир, мир Тернера, очевидно, не ограничивался только этими четырьмя стенами. Его мир простирался за пределами этого дома — суровый мир, полный трудностей и неожиданностей, поражений и побед.
8 
