46 
– Что? – переспросила Лили, не веря своим ушам.
– Всем им сообщают, что их донор имеет телепатические способности, которые могут быть унаследованы. – Он пожал плечами. – Но большинство из женщин воспринимает эту информацию скептически.
– А со мной никто не говорил.
– Знаю. – Эндрю сильнее сжал руль. – Я боялся, что ты отвергнешь меня. Я уговорил Генри не давать тебе сведений о специфической особенности донора. Я знаю, что это было против правил, но… – Он запнулся и в изумлении посмотрел на нее.
Лили смеялась.
– Так ты не сердишься?
– Наверно, я должна сердиться. Вы не оставили мне возможности выбора. – Она открыла дверцу. – А ты знаешь, что бы я сделала, если бы Генри мне все рассказал? Я бы так же, как другие женщины, назвала все это чепухой. Я так хотела ребенка! Генри гарантировал здоровье, а все остальное было неважно, даже если бы я услышала, что донор может гнуть ложки усилием воли. – Она выбралась из машины и посмотрела на него. – А кстати, ты и это можешь?
Эндрю покачал головой.
– Этим я не занимаюсь. – Он вышел из машины и захлопнул дверцу. – Гуннар, возможно, смог бы, но не думаю, что он захочет тратить на это время.
Лили двинулась по тропинке, ведущей к дому.
– А бывали случаи, когда мать отказывалась от донора после такой информации?
– Нет, ни одного. – Он догнал ее и пошел рядом. – Женщине бывает даже интересно, что получится.
– Так почему же ты сомневался в том, как я к этому отнесусь?
– Потому что ты была тогда в сложном душевном состоянии, а для меня все было слишком серьезно. – Он прямо посмотрел ей в глаза. – Я не хотел рисковать. Ты слишком много значила для меня.
У Лили внезапно перехватило дыхание, и она мгновенно ощутила на своих сосках ткань лифчика. Окинув взглядом все его крепкое, упругое тело, она опустила глаза.
– А какой смысл в распространении этой вашей психической аномалии? Мир прекрасно обходился без этого на протяжении веков.
– Это и не является нашей целью, – удивленно сказал Эндрю. – Нам достаточно того, что большинство детей будут иметь только некоторые телепатические способности, вроде Кэсси.
– Тогда почему вы этим занимаетесь?
– Высокий интеллектуальный уровень вполне может быть унаследован, и мы не считаем справедливым иметь монополию на него.
Лили резко остановилась.
– Подожди-ка. Я, видимо, что-то упустила. Эндрю нахмурился.
– Я же рассказывал тебе, что несколько добровольцев в Гарвании подверглись воздействию определенного вещества.
– И благодаря этому получили телепатические способности?
– Это был только побочный эффект. Вещество заставило работать еще примерно тридцать процентов клеток мозга. Мне казалось, ты это поняла еще тогда, в мотеле.
– Не помню, чтобы ты говорил об этом, – растерянно сказала Лили.
– Участники эксперимента не стали от этого сверхумными людьми, у них расширились возможности процесса познавания.
– Просто какая-то колония гениев, – задумчиво пробормотала Лили. – Неудивительно, что власти Саид-Абабы стремились подчинить Кланад себе.
Эндрю выглядел смущенным.
– Это не делает нас отличными от всех остальных.
– Ничего подобного. – Лили быстро соображала, – Так вот в чем дело! То, что Кэсси оказалась вундеркиндом, было запланировано, не так ли? Значит, и другие ваши дети так же талантливы?
– Более или менее. Она тряхнула головой.
– Я чувствую себя, как Алиса в Зазеркалье.
– Не понимаю, что тебя так беспокоит? Я говорю тебе, это просто принципиально иные способности. Мы такие же люди. Мы делаем глупые ошибки. Мы влезаем, куда не просят. – Он с бесконечной нежностью коснулся пальцами ее щеки. – Мы влюбляемся в женщин, которые отказываются нас любить.
– Эндрю… – Она беспомощно посмотрела на него. Только что полученные сведения могли встревожить и оттолкнуть ее, но почему-то этого не произошло. Не было ничего пугающего ни в Эндрю, ни в Гуннаре, ни в любом из тех людей, кого она встречала здесь, в Седихане. Что касается Эндрю, то он был самым человечным и ранимым из всех, кого она когда-либо знала. Даже от одного взгляда на его тонкое, мягкое лицо у нее сладко замирало сердце.
– Я должна идти в дом, – остановила она себя.
– Еще минутку. – Его палец скользнул по ее щеке, потом по шее. – У меня такое чувство, будто я не касался тебя уже целую вечность. А тебе так не кажется?
46 
