126 
Курье улыбнулся и заговорил по-французски:
— Мы бросаем якорь, мадам де Уоренн. — Светловолосый и загорелый, он с восхищением взирал на нее. — Заметили ли вы, как спокоен здесь океан? Мы называем такое его состояние дорогой. Ветра нас здесь не побеспокоят. Но прибой… Он очень опасен, мадам. Радуйтесь, что вам не нужно на берег.
Элис повернулась к нему:
— Почему мы останавливаемся здесь, капитан?
— Требуется пополнить запас пресной воды, — учтиво ответил он.
Элис поразилась. Их плавание длится всего три недели — и уже закончилась вода? Это было очень странно.
— Как долго судно пробудет здесь?
— День или два. Мне придется сойти на берег урегулировать кое-какие вопросы, но, уверяю вас, скоро мы снова тронемся в путь.
Он отвесил поклон.
Элис снова улыбнулась, инстинктивно сжав руку Лорейн. Горничная ее покраснела. Она, несомненно, считала капитана красивым и очаровательным. Отсалютовав дамам, Курье вернулся за штурвал. Элис смотрела на него, отчаянно желая доверять ему и недоумевая, почему никак не может этого сделать.
— Что случилось? — чуть слышно произнесла Лорейн.
Элис сочла, что не стоит волновать горничную.
— Думаю, мы подойдем ближе к другому стоящему на якоре судну, прежде чем опустят остальные паруса.
— Поверить не могу, что мы в Африке, — с благоговением прошептала Лорейн.
И Элис была с ней полностью согласна. Она и подумать не могла, что сумеет проделать столь долгий путь — до западного побережья Африки. Она очень радовалась, что путешествует не одна.
Матильда настаивала на том, чтобы самой сопровождать Элис, но девушка сочла это слишком подозрительным, потому что ее экономка никогда никуда не ездила вместе с ней. Реджинальду она сообщила, что на несколько месяцев отправляется в Ирландию, и его это, казалось, нисколько не встревожило. Горничная же обычно сопровождала свою хозяйку, но Элис не ожидала, что Лорейн захочет плыть с нею в Китай. К ее удивлению, скромница Лорейн настояла на этом, выказывая свою преданность. Элис не была уверена, что сможет вынести бесконечные дни и ночи в море без общества компаньонки.
Никто не знал, куда она в действительности отправилась — за исключением Ариэллы.
— Ты намерена плыть вслед за моим братом? — ошарашено произнесла та, когда Элис пришла к ней попрощаться. — Хочешь преследовать его до самого Китая?
— Да, Ариэлла, именно это я и намереваюсь сделать. Я буду изо всех сил бороться за нашу любовь.
Ариэлла крепко обняла ее.
— Это очень опасное плавание, — объявила она. — Какая же ты храбрая! Но на твоем месте я поступила бы так же.
— Никакая я не храбрая — в действительности я очень напугана.
Элис заставила подругу поклясться, что та сохранит ее секрет.
Ариэлла, с трудом сдерживая слезы, повиновалась.
— Мы с Эмилианом очень любим вас и ждем не дождемся вашего возвращения!
Они еще раз обнялись, и тут в комнату вошел Эмилиан. Заметив, что обе женщины чуть не плачут, он, казалось, что-то заподозрил.
После визита к золовке Элис отправилась еще к одному человеку, так как откладывать дольше было нельзя. Пришло время попрощаться с Блэром. Она приехала прямо к нему в офис, чего никогда не делала прежде. Едва взглянув на нее, Томас приказал всем сотрудникам выйти и закрыл дверь.
— Вы решили порвать со мной, — напрямик произнес он, глядя на нее черными глазами, в которых отражалось страдание.
— Мне очень жаль! — воскликнула Элис, обхватив ладонями его красивое лицо. — Вы один из лучших друзей, которые у меня когда-либо были, — и один из достойнейших мужчин!
Он схватил ее за запястья:
— Я не хочу быть вашим лучшим другом, Элис. Я хочу быть мужчиной, которого вы любите.
Она медленно покачала головой:
— Вы мне небезразличны… но люблю я своего мужа.
Взгляд его сделался непроницаемым. Элис ненавистна была мысль о том, что она причиняет ему боль, но по-иному поступить не могла. Она надеялась лишь, что в будущем он еще встретит свою настоящую любовь.
Никогда прежде Элис не обманывала Блэра относительно характера их отношений и не собиралась делать этого сейчас. Она уклончиво сообщила ему, что покидает Лондон, не настаивая, однако, на общепринятой версии, что отправляется в Ирландию. Томас, тем не менее, проявил подозрительность и скептицизм.
— Если де Уоренн не одумается и не станет обращаться с вами так, как вы того заслуживаете, я лично с ним поговорю.
126 
