127 
Это были его прощальные слова.
Элис оставалось лишь молиться, чтобы Алексей действительно «одумался», как сказал Блэр.
— Вы думаете о капитане де Уоренне? — проник в ее мысли голос Лорейн.
Элис думала о муже день и ночь, он всегда присутствовал в ее мыслях.
— Я вспоминаю дом, — негромко ответила она, наблюдая за тем, как на воду спускают небольшое суденышко.
Желудок ее завязался тугим узлом. Безопасно ли находиться на борту во время отсутствия капитана Курье? Не настоять ли ей на том, чтобы они с Лорейн отправились вместе с ним на берег? Едва она бросила взгляд на свою горничную, как к ним подошел Курье, одетый в мятый пиджак и фетровую шляпу.
— Я вернусь завтра, — мягко произнес он.
— Капитан, возможно, будет лучше, если мы с горничной отправимся с вами.
— Мадам де Уоренн, это невозможно. На борту с вами останутся мои самые проверенные офицеры. Вам абсолютно нечего опасаться.
Посмотрев на нее, Лорейн прошептала:
— Я так боюсь высадки на берег, мадам.
Элис уже знала о том, что девушка не умеет плавать — та сама неоднократно в этом признавалась.
— Я препоручаю нас вашим заботам, сэр, — ответила Элис, награждая его своей самой искренней улыбкой.
Глаза капитана потеплели, и он улыбнулся. Мгновение спустя он сел в спущенное на воду суденышко, где его уже ждали пять матросов.
— Удачи вам! — импульсивно воскликнула Элис.
Курье в ответ помахал ей рукой.
Следующий час женщины провели, по очереди наблюдая за лодкой в бинокль, и вздохнули с облегчением, когда она благополучно миновала буруны. Тогда Элис повернулась к своей горничной:
— Полагаю, нам следует отдохнуть, Лорейн, и оставаться в каюте до возвращения капитана.
Лорейн согласилась, и они поспешили в крошечную каюту, которую делили на двоих. Здесь имелись две двуспальные кровати — по одной у каждой стены, а также маленький комод с зеркалом и стол. Вся мебель была прикручена болтами к полу. Войдя внутрь, женщины закрыли за собой дверь.
В ту ночь Элис лежала без сна, глядя в открытый иллюминатор на прибывающую луну, которая, казалось, улыбалась ей в окружении звезд. Корабль успокаивающе покачивался на волнах, мачты поскрипывали, ветер шептал в парусах. Элис думала об Алексее, который, по его собственному признанию, тоже частенько не мог заснуть, находясь в море. Сердце ее томилось по мужу. Сейчас, наверное, он уже доплыл до мыса Доброй Надежды. Вспоминает ли он о ней? А о страсти, разделенной ими? Элис не сомневалась в положительном ответе. Она надеялась, что призрак несчастного Монтгомери наконец оставил его в покое.
Внезапно ей показалось, что мачты заскрипели сильнее. Она как наяву представила Алексея стоящим у штурвала «Кокетки» с поднятым к луне лицом и отчаянно пожелала оказаться рядом с ним. Элис отдала бы все на свете, чтобы прямо сейчас очутиться в его объятиях.
Тут раздался скрип деревянных досок.
Она села в постели, стараясь не стукнуться головой о низкий потолок каюты. В маленьком трюме, расположенном за их запертой дверью, было тихо. Тем не менее, она была абсолютно уверена, что чьи-то шаги ей вовсе не послышались.
Элис отчаянно напрягала слух, но не сумела разобрать иных звуков, кроме легкого дыхания спящей рядом Лорейн. Ветер в парусах продолжал что-то нашептывать, мачты скрипели.
Тут раздалось дребезжание дверной щеколды.
Элис тут же потянулась к сумке, с которой не расставалась даже ночью, и вынула из нее заряженный пистолет. Щеколда грозила в любой момент быть выбитой.
Лорейн с криком пробудилась.
В то же мгновение дверь с треском распахнулась.
— Войдете — и я стану стрелять! — воскликнула Элис, сердце которой колотилось от испуга.
В темноте взгляд ее встретился с парой больших немигающих глаз.
Всего лишь несколько секунд потребовалось ей на то, чтобы понять, что перед ней стоит громадный мужчина-африканец. Он бросился на нее и схватил за запястья. Элис удалось выстрелить, и тут в каюту проникли еще люди. Крики Лорейн внезапно стихли. Оружие выбили из руки Элис, на голову ей набросили мешок.
Поддавшись ужасу и панике, Элис пыталась бороться с удерживающими ее руками. Кто-то резко заговорил с ней на незнакомом языке. Элис вцепилась ногтями, как ей казалось, в лицо обидчика. Тут ее с силой ударили по затылку.
Боль затопила все ее существо. А потом темнота приняла Элис в свои объятия.
127 
