очень нудно 
23 
«И что заставляет ее так за него цепляться?» — уже не в первый раз недоуменно подумал он, переодеваясь в пижамные брюки и свободную рубашку.
Спустившись вниз, он заметил, что на Эмме тоже пижама — фланелевая, бледно-розового цвета, с белыми ангелами. В этой простой, добротной одежде не было ничего сексуального, и Райдер позволил себе облегченно выдохнуть. Белое одеяло высилось на диване, словно сугроб, но сама Эмма сидела у камина спиной к нему.
Райдер подошел ближе. Эмма разливала по чашкам горячий шоколад. Когда она протянула ему шоколад, он не смог отказаться. Теплая чашка приятно грела ладони, и у Райдера возникло странное чувство, которому он не сразу смог дать название. Словно он…
Словно он вернулся домой.
— Наверное, тяжело приглядывать за маленьким ребенком? — нарушила молчание Эмма. Она забралась на диван, укрылась одеялом и маленькими глоточками пила свой шоколад.
Райдер невольно напрягся. Этот вопрос мог повлечь за собой другие, а он точно знал, что не готов на них отвечать.
Что он мог сказать? Что не спас своего брата, когда мог бы? Что из-за этого его племянница растет без родителей? Вряд ли это подходящее начало для любого разговора, чтобы скоротать вечер, когда больше нечем заняться. И все же… Все же именно об этом ему хотелось говорить! Может, он так долго носил всю боль в себе, что теперь наступила пора выговориться?
— Я стал законным опекуном Тесс три месяца назад, — начал Райдер, решив опустить, какими тяжелыми показались ему первые недели, когда он взял на себя ответственность за племянницу. — Мне помогает няня, которую я нанял. Это немолодая женщина, чьи дети уже давно выросли. Она очень любит детей, поэтому с удовольствием возится с Тесс.
— А когда ее нет?
— А когда ее нет, мне приходится туго… — Райдеру нелегко далось это признание. — Но сейчас я уже привык и считаю, что довольно неплохо управляюсь со всем, о чем раньше не имел ни малейшего представления. За исключением, разумеется, ее прически, — снова признал он очевидное. — Волосы Тесс пока остаются вне пределов моей компетентности. — Эмма закашлялась от смеха, и это странным образом придало Райдеру сил продолжать дальше: — Покупать для нее вещи — тот еще кошмар! Словно ты вдруг оказался среди воркующих голубей. Когда я слышу весь этот лепет, мне начинает казаться, что я сам превратился в плюшевого мишку.
— Да, для такого мужчины, как вы, это, должно быть, то еще испытание. — Эмма бросила на него изучающий взгляд.
Райдер точно знал, что не разочаровал ее. Тренажерный зал служил ему отдушиной. Там он себя не жалел, доводя чуть ли не до изнеможения, но зато это хоть ненадолго позволяло заглушить боль и на некоторое время избавиться от не перестающих мучить его мыслей.
— Да, верно, испытание. По крайней мере я довольно быстро успел уяснить, что, если сразу соглашаюсь купить то, что мне предлагают, то скорее выбираюсь из отдела детской одежды. И чувствую себя еще более глупо, когда почти все женщины, находящиеся там, вдруг устремляются мне на помощь, хотя я об этом их не прошу.
— Может, за вашим неприступным видом они видят что-то еще?
— Что-то еще? — Райдер поднял брови. — О чем я даже сам не подозреваю?
— Ну, — неопределенно протянула Эмма, и Райдер неожиданно подумал, что если бы они встретились с ней в магазине детской одежды, то Эмма, как и другие женщины, также бросилась бы ему на помощь. — Почему вы так настроены против женщин, желающих вам помочь? Вполне возможно, что они хотели бы, чтобы их мужья в чем-то походили на вас.
— Но я вынужден заниматься этим не по своей воле.
Эмма прищурилась:
— Я вам не верю!
— Напрасно. Вы просто недостаточно хорошо меня знаете.
— А я все же останусь при своем мнении, — заявила Эмма. — И что-то мне подсказывает, что вы относитесь к людям, которые делают лишь то, что они хотят делать, невзирая на обстоятельства. Но я уверена, у вас был выбор. Например, уйти от ответственности за ребенка. А что касается женщин в детском отделе, которые спешат вам на помощь… Держа на руках Тесс, вы себя выдаете — и все понимают, что внутри вы совсем не такой, каким хотите казаться. Именно это делает вас таким… неотразимым.
«И ты тоже так считаешь?» — рвался с его языка вопрос. Но Райдер прикусил язык. Лучше ему этого не знать. Что, если Эмма вдруг скажет: «Да, я тоже считаю вас неотразимым»? От такой мечтательницы можно ожидать чего угодно.
23 
