39 
— Пожар случился из-за короткого замыкания, — услышал Райдер свой голос словно издалека. — Елка загорелась, когда мы пошли спать. До этого в доме были установлены дымовые датчики, но они были слишком чувствительными и срабатывали каждый раз, когда готовили еду. Дрю их убрал, но так и не успел установить в другом месте. — Райдер вздохнул, и этот вздох сказал Эмме больше, чем любые слова. — Если бы я только успел войти в дом, все могло было быть иначе…
— Не стоит себя винить, — мягко сказала Эмма. — Ты сам признал, что люди не всесильны. Что случилось — то случилось. Теперь ничем не поможешь. А если бы ты вошел в дом и погиб вместе с Дрю? С кем осталась бы Тесс?
Райдер ошеломленно покачал головой. Почему до этого момента он даже не думал об этом?
А Эмма тем временем продолжала:
— И подумай вот еще о чем, хотя я понимаю, что тебе трудно в это верить. Ведь то, что вам с Тесс удалось спастись, — уже чудо. Да, ты не вернешь ей мать и отца, но ведь в этом нет твоей вины. Я уверена, ты сделал для нее все, что в твои силах, а если понадобится — сделаешь еще больше. Дрю мог бы тобой гордиться.
У Райдера комок стал в горле. «А ведь Эмма права», — мелькнуло у него в голове. Просто он был так придавлен горем, так переживал, что в воспитании Тесс допускает ошибки, которые ни за что не совершат родители, что перестал видеть то хорошее, что было в его жизни после того страшного дня.
«Если бы не Тесс, — вдруг с отчетливой ясностью понял он, — я мог бы сломаться раньше. Может, запил, чтобы совладать со своим горем». Именно Тесс помогала ему держаться весь этот год. Впервые за все это время в темном туннеле его жизни вдруг забрезжил свет…
— Спасибо, — глухо сказал он и неожиданно подумал о том, что, если полюбить такую женщину, как Эмма, она сможет заставить увидеть многие вещи совершенно в ином свете.
— Не за что, — сказала она, и Райдеру не нужно было смотреть на нее, чтобы знать, что она улыбается. — Если все эти рождественские атрибуты тебе неприятны, я готова их убрать прямо сейчас! — порывисто воскликнула она.
Райдер был тронут. Ради него, незнакомого человека, Эмма была готова отказаться от собственной мечты! Он взглянул в ее сторону, и в эту секунду пламя отразилось на ее лице. В нем было столько доброты и любви, что желание поцеловать ее охватило его с новой силой. Однако Райдер заставил себя остаться на месте.
— Спасибо, — снова поблагодарил он и признался: — После того, как я тебе все это рассказал, я чувствую себя намного легче. Словно с моих плеч свалилась часть ноши.
Эмма понимающе кивнула. Райдера захлестнула волна признательности и еще какого-то необъяснимого чувства — то, чего он никогда прежде еще ни к кому не испытывал. И он не знал, чем это было вызвано: то ли тем, что он облегчил свою душу, то ли дело было в Эмме…
В последней мысли было что-то тревожащее. Нет, каким бы прекрасным человеком ни была Эмма, он еще не готов ни с кем сблизиться. Да и зачем он ей? У нее и без него хватает проблем.
— Я уеду сразу, как только это станет возможным, — услышал он свой голос.
— Я понимаю, — спокойно сказала Эмма, даже не думая его отговаривать. — Но до тех пор ты можешь на меня рассчитывать.
Райдер кивнул, не зная, как поблагодарить ее за то, что она для него делает, — у него не было слов. И так легко ему стало после того, как он поделился с другим человеком своим горем, что впервые за весь год он уснул крепким сном младенца.
* * *
На следующее утро Райдер, проснувшись, обнаружил в себе силы продолжать жить дальше.
Вскоре приехали Феншоу с Тесс. Райдер взял племянницу на руки и впервые ощутил себя чуть ли не счастливым человеком. Малышка тут же ткнулась ему в щеку своими мягкими губами.
— Тятя, — сказала она, расцветая улыбкой, и повторила: — Тятя.
— Доброе утро, Тесс, — с такой же широкой улыбкой сказал он, подбрасывая ее вверх и со смехом ловя.
В ответ Тесс звонко засмеялась и что-то залопотала.
Краем глаза Райдер поймал взгляд Эммы и улыбнулся ей. Она ответила ему такой же радостной, искренней улыбкой.
Райдеру и Тесс все-таки пришлось задержаться в «Белом Рождестве» еще на несколько дней. И с каждым днем Райдер все яснее осознавал, как сильно он изменился. Выговорившись, он действительно словно освободился от какого-то груза, камнем лежавшего у него на душе все это время. И это стало только началом.
39 
