Последние отзывы

  47  

– А почему она должна меня отталкивать? Они могут защитить нас от худшего зла, как писал Маркс. К тому же монастырь имеет для нас то же преимущество, что и публичный дом. Если мы, конечно, не застрянем там. Никаких карточек постояльцев заполнять там не надо.

– В таком случае, поехали в Осеру, Санчо, к траппистам.

– По крайней мере у нас там будет хорошее галисийское вино. А то наше ламанчское скоро кончится.

Они устроили пикник только с вином, ибо сыр исчез вместе с грабителем, а колбасу они прикончили раньше. Они находились на высоте почти тысячи метров, под ними расстилалась голая равнина, и в воздухе веял свежий ветерок. Они быстро распили бутылку вина, и Санчо открыл другую.

– А это разумно? – спросил отец Кихот.

– Абсолютно разумных поступков не бывает, – сказал Санчо. – Все зависит от ситуации. Степень разумности меняется и в каждом отдельном случае. В нашей ситуации, когда нет еды, я считаю разумным выпить еще полбутылки. А вы наверняка сочтете это безумием. В таком случае в определенный момент мне придется решать, как разумнее поступить с вашей половиной бутылки.

– Этот момент едва ли наступит, – сказал отец Кихот. – Разум подсказывает мне, что я должен помешать вам выпить больше положенного. – И он налил себе стакан вина. – Вот только я не понимаю, – добавил он, – почему отсутствие еды может повлиять на разумность нашего выбора.

– А все ясно, – сказал Санчо. – В вине есть сахар, а сахар – чрезвычайно ценная пища.

– В таком случае, если у нас будет достаточно вина, мы не умрем с голода.

– Совершенно верно, но в любом логическом доводе – даже в доводах вашего апостола Фомы – можно найти просчет. Если мы заменим еду вином, то не сможем сдвинуться с места, и тогда со временем у нас кончится и вино.

– Почему же мы не сможем сдвинуться с места?

– Да потому, что ни один из нас не способен будет вести машину.

– В общем-то верно. Логические рассуждения часто ведут к абсурду. В Ламанче есть любимая в народе святая, которую изнасиловал мавр у нее на кухне; он при этом был безоружен, а у нее в руке был кухонный нож.

– Ну, так она, наверное, хотела, чтоб ее изнасиловали.

– Нет, нет, она рассуждала вполне логично. Спасти душу мавра было куда важнее, чем девственность. Ведь если бы она убила его в ту минуту, то лишила бы всякой возможности на спасение. Нелепая и, однако же, если подумать, – прекрасная история.

– А вы от вина что-то разговорились, монсеньор. Я вот думаю, справитесь ли вы в монастыре с обетом молчания.

– Нам не обязательно молчать, Санчо, да и монахам разрешено разговаривать с гостями.

– До чего же быстро у нас опустела вторая бутылка! Вы помните – кажется, это было так давно! – каким образом вы пытались объяснить мне, что такое троица?

– Да. Я тогда совершил эту ужасную ошибку. Я позволил себе сравнить Святого Духа с полбутылкой.

– Больше мы такой ошибки не допустим, – сказал Санчо, открывая третью бутылку.

Отец Кихот не стал возражать, хотя вино уже начало действовать на него как раздражитель. Он готов был обидеться на любую малость.

– Я рад, – сказал мэр, – что в противоположность вашему предку вы любите вино. Дон Кихот ведь частенько останавливался на постоялых дворах – по крайней мере четыре из его приключений произошли на постоялом дворе, – но мы ни разу не слыхали, чтобы он выпил хотя бы стаканчик вина. Он, как и мы, не раз закусывал сыром на открытом воздухе, но ни разу не запивал его добрым ламанчским вином. Мне бы он в компаньоны по путешествию не подошел. Слава тебе, господи, несмотря на все свои священные книги, вы можете крепко выпить, когда захотите.

– Но почему вы в связи со мной все время вспоминаете про моего предка?

– Так ведь только для сравнения…

– Вы вспоминаете его при любой возможности, заявляете, что мои священные книги – это все равно как его рыцарские, сравниваете наши пустяковые приключения с тем, что было с ним. Ведь мы-то имели дело с жандармами, а не с ветряными мельницами. Я – отец Кихот, а не Дон Кихот. Уверяю вас, я существую. То, что случается со мной, это случается со мной, а не с ним. Я следую своим путем – своим собственным, – а не его. Я поступаю так, как хочу. Я же не привязан к моему предку, умершему четыреста лет назад.

– Извините, отче. Я думал, что вы гордитесь вашим предком. Я вовсе не хотел вас обидеть.

– О, я знаю, что у вас в мыслях. Вы думаете, что мой бог – это такая же иллюзия, как ветряные мельницы. Но говорю вам: он существует. Я не только верю в него. Я прикасаюсь к нему.

  47