очень нудно 
32 
Как долго она проспала, Рона не знала, но проснулась она как-то внезапно, в один момент, хоть и лежала еще какое-то время с закрытыми глазами. Когда она подняла веки, ее ждало потрясение.
Рядом с ней стоял Питер. Его глаза на очень бледном, напряженном лице были устремлены на нее.
– Что вы здесь делаете? – резко произнес он. – Вы должны быть в постели.
– Скоро пойду к себе. Здесь такое чудесное солнышко!
– Не нужно подвергать себя излишней опасности, если пострадала голова, – сказал он ей все тем же резким тоном.
– Подумаешь, небольшой ушиб!
– Что за вздор! Вы не знаете, о чем говорите, – выпалил он.
Рона удивилась подобному тону, но Питер развернулся и зашагал прочь, не посмотрев ей в глаза. Через несколько шагов он остановился и обернулся. Рона решила, что он хочет что-то добавить, но Питер лишь вздохнул и снова отвернулся.
Но потом он опять остановился и вернулся к креслу, на котором она лежала.
– Вы сердитесь на меня? – спросила Рона. – Ваша лошадь пострадала?
– К черту лошадь! – воскликнул Питер. – Вы что, думаете, я волнуюсь из-за лошади?
– Тогда я не понимаю, почему вы так рассердились.
К ее изумлению, он пробормотал что-то себе под нос, возможно, это было проклятие. Рона никогда еще не видела его таким возбужденным. Он словно был охвачен каким-то мучительным чувством, которое не мог ни выразить, ни сдержать.
– Я не рассердился. Просто я хочу вас предостеречь.
– О чем?
Питер резко вздохнул.
– Граф Ростов… То, как вы позволяете ему вести себя с вами, это… это… – Он снова отвернулся.
Рона села в кресле, не веря своим ушам.
– Договаривайте, – с негодованием потребовала она.
– Неприлично! – наконец нашел Питер подходящее слово.
– И что вы хотите этим сказать?
– Я хочу сказать, что его манеры слишком развязны.
Это было невыносимо. После откровенного заискивания перед графиней прямо у нее на глазах он смеет ставить под сомнение ее дружбу с братом Эмилии!
Охваченная гневом, Рона встала с кресла и посмотрела прямо в глаза Питеру.
– Я не вижу в манерах графа ничего неприличного, – ледяным тоном произнесла она.
Питер сжал губы.
– Повторяю, он ведет себя неподобающим образом. Меня удивляет, что вы сами этого не замечаете. Или вы настолько очарованы им, что позволяете ему подобные вольности на глазах у всех?
– Конечно же, нет. Это была просто шутка. Или мне нужно было устраивать сцену из-за такой мелочи? Да как вы смеете упрекать меня в непристойном поведении?
– Я сказал «неподобающее». И давайте вспомним о том, что вам доверена забота о девочке. Алисе понравилась ваша «шутка»?
– Больше чем кому бы то ни было. Мало того, для нее это послужило очень ценным уроком… как вести себя, если мужчина выставляет себя дураком. – Глаза Роны вспыхнули, и она добавила: – С этим ей, увы, придется сталкиваться на протяжении всей жизни. Как и каждой женщине. Жаль, что ее сейчас здесь нет и она не видит этой сцены. Она бы узнала о мужской глупости еще больше, чем вчера утром.
С удовлетворением отметив про себя, что Питер не находит слов, Рона продолжила атаку.
– Позвольте напомнить вам, что граф Ростов спас меня. И… – Она подошла к тому, что ее действительно угнетало: – И он один пришел мне на помощь.
– Напротив, я сделал все, что мог, чтобы помочь вам, и я бы спас вас, если бы вы не испугали мою лошадь, – ответил Питер.
– Вашу лошадь, с которой вы не смогли справиться.
Рона знала, что ее обвинение несправедливо, но не могла отказать себе в удовольствии позлить Питера.
– Не знаю, что вы собирались сделать, но спас меня граф Ростов. И я должна после этого задирать перед ним нос? Хорошего же вы обо мне мнения!
– Что ж, прекрасно, сударыня, – выпалил Питер. – Вы очень ясно обозначили свои пристрастия. Не думал я, что вас можно увлечь громким голосом и развязными манерами. Я считал вас женщиной с характером и теперь виню себя за ошибку.
Рона ахнула.
Как она могла принять этого человека за джентльмена? Так говорить о даме! И к тому же о больной!
Правда, нужно признать, что в эту минуту она себя больной не чувствовала. Напротив, ею овладела всепоглощающая ярость, наполнившая ее невиданной доселе силой. Ответить ему той же монетой было бы чрезвычайно приятно.
– Повторяю, – настойчиво произнесла Рона, – я не вижу в манерах графа Алексея ничего дурного, чего не могу сказать о ваших манерах. Я должна отчитываться перед лордом Лансингом, а не перед вами. Если у него нет жалоб на меня, у вас их тоже не должно быть.
32 
