46 
Внутри было тепло и людно. За столиками сидели родители с детьми и странная парочка, судя по одежде, явившаяся прямиком со вчерашней дискотеки. Несколько человек подняли глаза на звон колокольчика, который возвестил о появлении Дмитрия, и больше их не опускали.
Он подошел к стойке и улыбнулся хозяйке, протиравшей стаканы:
– Тара, не так ли?
– Я знаю, кто вы. Боюсь, Лео сейчас нет дома, у него по субботам футбол.
– Я пришел не к нему. Мне надо увидеть Эрин.
После небольшой паузы Тара огляделась по сторонам и понизила голос, словно решила не подвергать свое заведение риску, публично поскандалив с миллионером.
– Эрин не хочет вас видеть.
– Я не уйду, пока она не захочет. Может, нальете мне чашку кофе, чтобы скрасить ожидание? Черный, без сахара.
Тара поборола желание все-таки устроить сцену и скрылась за занавесом, отделявшим публичную часть кафе от подсобной и жилой. Дмитрий сел за столик у окна. Одинокая девушка за соседним столиком улыбнулась ему, но у Макарова не было настроения улыбаться в ответ. Особенно крашеным блондинкам, которые могли бы с тем же успехом вытатуировать слово «доступна» у себя на лбу.
Тень, упавшая на столик, заставила Дмитрия поднять глаза. Поверх джинсов и свитера на Эрин был надет фартук, подчеркивающий тонкость ее талии. Но, сказав, что она выглядит хорошо, русский погрешил бы против истины. Бледная, с тенями под глазами, Эрин выглядела ужасно.
– Если ты уже насмотрелся на эту женщину, может, скажешь мне, что ты здесь делаешь?
– Жду кофе.
– Ты его не получишь. – Придвинув стул, Эрин села напротив него и перегнулась через край столика. – Послушай, как я уже сказала, ты можешь навещать Лео, когда захочешь. Но постарайся больше не сваливаться нам на голову без предупреждения.
– А что в этом такого?
– Ты сам знаешь. Это выбивает меня из колеи. Мы должны научиться вести себя… ну, не совсем как друзья, а как два родителя, готовые поддерживать дружественные отношения ради блага ребенка.
Дмитрий кивнул, не отводя взгляда от ее лица.
– Но я думал, что мы друзья, Эрин. Даже больше чем друзья. Ты знаешь, что у меня нет никого ближе тебя.
– Я не хочу это слышать…
– И позволь сказать тебе еще кое-что – о той ночи, когда ты пришла ко мне домой поговорить о ребенке.
– Это когда я застала тебя пьяным, с голой девицей и садомазо-порнографией?
– Сколько же презрения было в твоих глазах, – медленно проговорил Дмитрий. – Ты и сейчас пытаешься смотреть на меня сверху вниз, только на сей раз у тебя не так хорошо получается. А тогда тебе не понравилось, что ты увидела, и ты бросила это мне в лицо. Припечатала меня и мой образ жизни, что совершенно сбило меня с толку. Никто и никогда так со мной не разговаривал. А потом ты уволилась и исчезла.
– Я не понимаю, какое это имеет значение, – сказала Эрин. – К тому же я знаю эту историю. Я там была.
– Но ты не знаешь, что случилось после. Сначала я решил, что ты не имела права судить меня, и я правильно поступил, что не стал тебя удерживать. Но твои слова не шли у меня из головы. И чем больше я думал, тем больше убеждался, что ты права. Я возненавидел свою жизнь и захотел ее изменить. Бросил карты, водку, женщин… – Он увидел выражение лица Эрин и пожал плечами. – Ну, может быть, женщин не бросил, но стал более разборчив в связях. Благодаря тебе я слез с карусели саморазрушения, которую ты так безжалостно мне описала. И теперь я твой вечный должник, Эрин.
– Спасибо. Мои поздравления. Только я по-прежнему не понимаю, почему ты решил поговорить об этом сейчас.
– Неужели? Впрочем, я сам только недавно понял, насколько неоценимое влияние ты на меня оказала. – Помолчав, Дмитрий сделал глубокий вдох. – Я люблю тебя. И не хочу прожить жизнь, в которой тебя не будет.
Сначала Эрин лишь кивнула, собираясь с силами для ответа.
– Дмитрий, – сказала она наконец, отчаянно стараясь изгнать из голоса дрожь и слезы. – Послушай меня. Я не передумаю насчет свадьбы, так что нет смысла говорить то, чего не чувствуешь.
– Но я чувствую. Каждое слово идет прямо отсюда. – Он хлопнул ладонью по груди над сердцем.
– Прекрати, – зашипела Эрин. – На нас люди смотрят!
– Да бог с ними. – Дмитрий взял левую руку Эрин в свою, подумав, какие холодные у нее пальцы, какая напряженная поза. – Скажи мне, что еще не поздно, Эрин. Скажи, что все еще любишь меня, как тогда, в России. Скажи, что выйдешь за меня замуж, чтобы мы могли прожить остаток наших дней вместе.
46 
