29 
– Мистер Стэнхоуп? – шепчу я.
– Да, – ворчат в ответ.
– Верджил Стэнхоуп?
Повисает молчание.
– Больше нет, – невнятно бормочет собеседник и вешает трубку.
Бешено колотится сердце. Верджил Стэнхоуп или восстал из мертвых, или никогда и не умирал.
Возможно, он просто хотел, чтобы люди считали, будто он умер, чтобы исчезнуть.
А если так – он идеальная кандидатура, чтобы найти мою маму.
Элис
Любой, кто видел, как слоны натыкаются на кости своего сородича, тут же различил бы признаки скорби: напряженное молчание, повисшие хобот и уши, нерешительная нежность, грусть, которая окутывает стадо, словно пелена. Но вот вопрос: могут ли слоны отличить кости тех, кого они хорошо знали, от останков незнакомых слонов?
Результаты исследований некоторых моих коллег из Амбозели в Кении, где у них водится больше двух тысяч двухсот слонов, которых они всех различают, завораживают. Изучая каждое стадо отдельно, исследователи демонстрировали несколько ключевых предметов: кусочек слоновой кости, череп слона, кусок дерева. Они проводили эксперимент так же тщательно, как ученые проводят эксперименты в лаборатории, следя за тем, чтобы объекты были видны, и скрупулезно записывая реакцию слонов, чтобы понять, как долго животные задерживались на каждом предмете. Без всякого сомнения, больше всего слоны проявляли интерес к кусочку слоновой кости, затем следовал череп и в последнюю очередь – дерево. Слоны гладили кость, поднимали ее, носили, перекатывали задними ногами.
Потом исследователи показали слонам череп слона, череп носорога и череп азиатского буйвола. Из этого перечня их больше всего заинтересовал череп слона.
В конце концов исследователи сосредоточились на трех стадах, которые за последние пару лет потеряли своего матриарха. Стадам показали черепа этих трех умерших слоних.
Вы, наверное, полагаете, что больше всего стада заинтересовали черепа, которые принадлежали матриархам, некогда возглавлявшим их семьи, и детали этого эксперимента четко демонстрируют, что слоны способны выказывать предпочтение, а не изучать предметы из простого любопытства.
Возможно, вы думаете – учитывая то, чему я лично стала свидетелем в Ботсване, когда наблюдала слонов, которых, казалось, глубоко тронула смерть их сородича и которые спустя несколько лет способны помнить об этой смерти, – что они отдавали дань памяти своему вожаку.
Но этого не было. Слонов из Амбозели в равной степени привлекли все три черепа. Может быть, они знали о смерти какого-то определенного слона и глубоко скорбели о потере, но результаты этого не зафиксировали.
Тем не менее исследование доказывает, что слонов привлекают кости других слонов. Кто-то возразит, что это может служить доказательством и того, что слон, скорбящий по какой-то конкретной особи, – выдумка. Другие могут утверждать, что слоны не различают черепа, и тот факт, что один из этих черепов был черепом их матери, не имеет большого значения.
С другой стороны, это может означать и то, что для слонов все матери одинаково значимы.
Верджил
У каждого копа свои скелеты в шкафу.
Для некоторых это становится историей, которую рассказывают в участке во время празднования Рождества, когда ребята хлебнут лишнего. Это может быть ключ к разгадке, который находился прямо перед глазами, или папка с делом, которую невозможно выбросить, или нераскрытое преступление, которое так и осталось «висяком». Это кошмар, неотступно преследующий полицейского, от которого он просыпается с ужасом, весь в поту.
А кто-то продолжает жить с этим кошмаром.
Лицо, которое ты видишь у себя за спиной, когда смотришься в зеркало. Человек на другом конце линии, когда ты слышишь в телефонной трубке таинственную мертвую тишину. Ощущение чьего-то постоянно присутствия, даже когда ты один.
Когда каждую секунду осознаешь, что «провалил» дело.
Донни Бойлан, детектив, в паре с которым я тогда работал, однажды признался мне, что его «скелет» – это выезд на место супружеской ссоры. Он не надел на супруга наручники, потому что тот оказался уважаемым и всеми любимым предпринимателем. Владельцем собственного дела. Он решил, что устного предупреждения будет достаточно. Спустя три часа после того, как Донни уехал, жена этого парня погибла. Один-единственный выстрел в голову. Звали ее Амандой, и она была беременная, срок шесть недель.
Донни признавался, что она – его призрак, дело, которое преследовало его много лет. Моего призрака зовут Элис Меткаф. Она, насколько мне известно, в отличие от Аманды, не погибла. Просто исчезла, унеся с собой правду о том, что же случилось десять лет назад.
29 
