50 
Это точно! Лицо Ральфа сияет. Губы растягиваются в улыбке, кожа покрываются сетью глубоких морщинок – я вспоминаю сюжет, который смотрела на «Ютуб» о взрыве здания.
– Ты не забыл мою слабость, Верджил, – улыбается он и смотрит на меня. – А что с тобой за подружка?
– В теннис вместе играем. – Верджил наклоняется вперед. – Послушай, Ральф, мне нужно посмотреть одно старое дельце.
– Ты вроде больше не в органах…
– Если бы я был в органах, моя фамилия значилась бы в платежных ведомостях участка. Ну же, дружище! Я ведь не прошу показать улики по делам, находящимся в производстве. Просто хочу освободить немного места.
Ральф пожимает плечами.
– Думаю, хуже не будет, поскольку дело давным-давно закрыто…
Верджил отодвигает задвижку на двери и входит внутрь.
– Можешь не вставать, я знаю дорогу.
Я следую за ним по длинному узкому коридору. От пола до потолка вдоль стен тянутся металлические полки, аккуратно заставленные картонными ящиками. Губы Верджила шевелятся, когда он читает надписи на коробках, на которых указан номер дела и дата.
– Следующий ряд, – бормочет он. – Здесь дела, датированные только две тысячи шестым годом.
Через пару минут он останавливается и начинает карабкаться на полку. Достает одну из коробок и бросает ее мне. Она легче, чем я ожидала. Ставлю ее на пол. Верджил передает мне еще три.
– И все? – удивляюсь я. – Мне казалось, вы говорили, что в заповеднике собрали тонну улик.
– Так и было. Но дело раскрыто. Мы сохраняем только те улики, которые имеют непосредственное отношение к людям, а такие, как пробы грунта и поломанные растения, разный мусор, который в результате, как оказалось, не имел отношения к делу, уничтожается.
– Если здесь уже все перебрали, зачем мы опять будем рыться в коробках?
– Можно десять раз пересмотреть мусор и ничего не увидеть. А потом смотришь в одиннадцатый, и то, что ты искал, оказывается прямо у тебя перед носом.
Он снимает крышку с верхней коробки. Внутри бумажные пакеты для улик, запечатанные скотчем. И на скотче, и на самих пакетах надпись «НО».
– «Но»? – читаю я. – Что в этом пакете?
Верджил качает головой.
– Это инициалы Найджела О’Нилла, полицейского, который в ту ночь искал улики. По протоколу полицейский должен указывать свои инициалы и дату на пакете и скотче, чтобы в суде можно было представить цепочку доказательств.
Он указывает на остальные пометки на пакете. Номер доказательства с подробным перечнем: шнурок, рецепт. Еще один. Одежда потерпевшей: рубашка, шорты.
– Откройте вот эту коробку, – велю я.
– Почему эту?
– Вы же слышали, иногда какой-то предмет способен оживить память. Хочу убедиться, правду ли говорят.
– Потерпевшая не твоя мама, – напоминает мне Верджил.
Насколько я понимаю, этот вопрос пока остается открытым. Но Верджил открывает бумажный пакет, надевает перчатки, лежащие в коробке на полке, и достает шорты цвета хаки и разорванную, задубевшую футболку, слева на груди вышит логотип Новоанглийского слоновьего заповедника.
– И? – торопит меня Верджил.
– Это кровь? – спрашиваю я.
– Нет, пятна от сока. Хочешь быть детективом, будь им, – отвечает он.
И все же мне не по себе.
– В такой форме ходили все в заповеднике.
Верджил продолжает рыться в вещах.
– Вот оно, – говорит он и достает пакет настолько плоский, что, кажется, в нем и нет ничего. Надпись гласит: «Улика № 859, волос, найденный в мешке с трупом». Он прячет пакет в карман. Потом берет две коробки и несет к выходу, бросив через плечо:
– Помоги.
Я следую за ним с оставшимися двумя коробками. Я совершенно уверена, что он намеренно взял те, что полегче. Такое впечатление, что в моих лежат кирпичи. На выходе дремавший Ральф поднимает голову.
– Приятно было повидаться, Верджил.
Верджил поднимает палец.
– Ты меня не видел.
– А разве я что-то видел? – подыгрывает Ральф.
Мы выходим через ту же дверь, что и вошли в полицейский участок, несем коробки к грузовичку Верджила. Ему удается впихнуть все на заднее сиденье, забитое обертками от еды и старыми коробками от компакт-дисков, бумажными полотенцами, майками и пустыми бутылками. Я забираюсь на место пассажира.
– Теперь куда?
– А теперь нужно уговорить в лаборатории провести митохондриальный анализ ДНК.
Я не знаю, что это такое, но звучит как часть серьезного и тщательного исследования. Я впечатлена. Смотрю на Верджила, который, должна сказать, сейчас, когда не пьян, вполне ничего. Он принял душ, побрился, и вместо виски от него пахнет сосновым лесом.
50 
