очень нудно 
24 
Леди Димхерст повернулась к Кэролайн.
— Мы можем отвезти вас домой, леди Пирсон, — сказала она с холодной учтивостью.
После того что эта женщина сказала о Минерве, Кэролайн было неприятно стоять рядом ней, не говоря уже о том, чтобы ехать в одном экипаже. Она так много выпила, что у нее вполне хватило бы смелости сказать об этом вслух. К счастью, в разговор вмешался Джеймс.
— Я сам отвезу Кэролайн домой, — сказал он.
— Да, кузен Джеймс отвезет меня, — подтвердила Кэролайн, подойдя к нему.
Леди Димхерст недовольно скривилась. Сейчас она была похожа на жабу. Посмотрев на нее, Кэролайн едва сдержалась от смеха.
— Хорошо. Тогда я с вами прощаюсь. Увидимся на следующем собрании нашего благотворительного общества, — сказала леди Димхерст и, взмахнув юбками, повернулась и пошла к двери. — Пойдем, Димхерст. Нам нужно ехать домой, — сказала она, обращаясь к мужу.
Возле двери она остановилась и, повернувшись к Кэролайн, спросила:
— Вы идете, леди Пирсон?
Кэролайн хотелось крикнуть: «Нет, я собираюсь остаться и выпить еще одну бутылку вина». Однако она понимала, что, когда винные пары рассеются, она будет сожалеть о том, что осмелилась вступить в словесную перепалку с леди Димхерст.
И все-таки она не позволит этой женщине говорить гадости о Минерве!
— Да, иду, — с холодной вежливостью ответила Кэролайн.
Мистер Феррингтон, повернувшись к дворецкому, сказал:
— Приготовьте мой экипаж.
— Какой экипаж, саиб?
— Отделанный панелями из капового дерева. И запрягите гнедых лошадей.
Широко раскрыв глаза, леди Димхерст посмотрела на него с нескрываемым восхищением.
— У вас несколько экипажей? — спросила она.
Мистер Феррингтон взял ее под руку и повел через вестибюль к парадной двери.
— У меня три экипажа, — сказал он.
— Три? — переспросила леди Димхерст. Представив, каким огромным состоянием обладает мистер Феррингтон, она, похоже, испытала легкое головокружение.
Увидев, как леди Димхерст лебезит перед мистером Феррингтоном, Кэролайн почувствовала ревность. Леди Димхерст никогда не посмеет усомниться в его репутации и не станет задавать ему бестактные вопросы, касающиеся его личной жизни. Не только привлекательной внешностью и богатством притягивает к себе людей мистер Феррингтон. Он внимательно присматривается к людям, изучает их, а потом, подобно виртуозному музыканту, играет на них, как на музыкальных инструментах.
«Интересно, что он предпримет для того, чтобы завоевать мое расположение?» — подумала Кэролайн.
— У него за душой не останется ни гроша, если в пятницу он не сможет получить лицензию, — произнес лорд Димхерст и, взяв у лакея шляпу, нахлобучил ее на голову. Ткнув Джеймса пальцем в грудь, он сказал: — Я сделаю все возможное, чтобы склонить контрольную комиссию на вашу сторону. Однако вам не следует забывать о том, с кем вы тягаетесь. Ост-Индская компания обладает гораздо большей властью, чем королевская семья. Вам необходимо привлечь на свою сторону и других членов комиссии. Например, Лэвенхема.
— Я помню об этом, милорд. Благодарю вас за поддержку.
— Ха! Меня вполне устроят пять процентов от прибыли. Пойдем, Милли. Я хочу спать. До завтра, Феррингтон, — сказал лорд Димхерст и, направляясь к двери, крикнул: — Завтра у меня должно быть пять копий транспортной накладной!
Леди Димхерст, закутавшись в бархатную накидку, надела перчатки.
— Благодарю вас за гостеприимство, мистер Феррингтон. Я провела чудесный вечер, — сказала она, мило улыбнувшись, а потом, повернувшись к Кэролайн, одарила ее холодной, неприветливой улыбкой. — Может быть, мы все-таки отвезем вас домой, леди Пирсон?
— Благодарю вас за заботу, но меня отвезет кузен Джеймс, — ответила Кэролайн, завязывая ленты на шляпе.
Леди Димхерст, слегка наклонившись к ней, сказала:
— Дорогая, я думаю, вам нужно перестать носить траур. Черное вам не идет. Оно делает ваше лицо слишком бледным.
Кэролайн ответила безмятежной улыбкой. Ей очень хотелось отплатить этой коварной женщине той же монетой, однако она решила не делать этого.
— Пойдем, Милли! — крикнул лорд Димхерст. Один из лакеев открыл для него дверь.
— Мы должны подождать леди Пирсон, — сказала его жена.
Лорд Димхерст недовольно нахмурился, а потом выглянул на улицу, и его недовольная гримаса превратилась в улыбку.
24 
