очень нудно 
27 
Ему тоже нравилось ее целовать. Кэролайн чувствовала это по тому, как напряглись его мышцы, и еще по тому, с какой нежностью он гладил и ласкал ее.
На одно короткое мгновение ей показалось, что окружающий мир исчез, ушел в небытие, и остались только они вдвоем, и они уже целую вечность едут в этом экипаже, запряженном четверкой гнедых лошадей.
А потом раздался громкий крик караульного, который сообщал горожанам точное время.
Кэролайн усиленно пыталась избавиться от сладкого наваждения и взять себя в руки.
— Мы не должны… мне не следует… — пробормотала она и, отстранившись от него, отодвинулась с самый угол экипажа. Ее сердце билось так сильно, как будто она без остановки пробежала три лестничных пролета.
— Кэ-ро-лайн, — пропел Джеймс низким баритоном. — Я устал от твоих «не должны» и «не следует». Пришло время сказать «мы должны».
Она покачала головой.
— Мы не должны, — снова пробормотала она, почти не веря тому, что говорит.
Он пододвинулся к ней и уперся рукой в стенку экипажа. Теперь его лицо находилось прямо напротив ее лица, и его губы почти касались ее губ.
— Да, мы должны, — медленно произнес он. Она, как завороженная, смотрела в его горящие глаза. — Мне нравится целовать тебя. Я уверен, что и тебе это нравится.
Кэролайн почувствовала, что у нее пересохло во рту. Она прерывисто вздохнула, и Джеймс снова посмотрел на ее шею.
— Мне нравится целовать тебя здесь, — прошептал он и осторожно прикоснулся губами к нежной коже прямо под ее подбородком. Его губы были мягкими и теплыми, а щека — жесткой и колючей. Кэролайн беспокойно ерзала на сиденье, придвигаясь все ближе и ближе к нему. — И здесь, — сказал он, и Кэролайн почувствовала, как его губы прокладывают влажную дорожку к ее уху. Сдвинув носом ее шляпу, Джеймс игриво провел языком по ее уху, а потом… опять прильнул к ее губам.
Его лобзания дарили ей неземное наслаждение, и Кэролайн извивалась в его руках, словно уж. Так ее еще никто не целовал.
— А больше всего мне хочется коснуться губами… — пробормотал Джеймс ласковым голосом и, приблизив губы к ее уху, назвал то место, которое ему хотелось поцеловать. От такого дерзкого, бесстыдного и эротичного предложения ее бросило в жар (от смущения и от возбуждения).
Кэролайн изо всех сил старалась взять себя в руки и успокоиться.
— Я думаю… — пробормотала она.
— Что мы не должны останавливаться, — подсказал ей Джеймс, а потом прижался губами к ее губам, и она уже ничего не могла сказать.
Его поцелуй был просто волшебным. Легким, как крылья стрекозы, мягким, как лепестки лилии, согретые теплым летним солнцем, и сладким, как мед.
И, тихо застонав, Кэролайн сдалась. Она больше не могла противиться собственному желанию и обняла его за шею. Она и не думала, что целоваться так приятно. Слегка отстранившись от нее, Джеймс задернул на окнах шторы, а потом обнял ее и еще крепче прижал к себе.
В темноте Кэролайн немного успокоилась и расслабилась. Как чудесно, когда мужчина ласкает тебя своими сильными руками, когда ты чувствуешь его тепло, ощущаешь мягкость его кожи, слышишь, как он стонет от наслаждения. Когда Джеймс Феррингтон, красивый, сильный и настойчивый мужчина, начал ласкать Кэролайн языком, от удовольствия у нее мурашки побежали по коже. Она так упивалась этими чудесными ощущениями, что не заметила, как мягкие лайковые туфли соскользнули с ее ног.
Такого она еще не испытывала. Кэролайн готова была замурлыкать от удовольствия. Осторожно, словно боясь чего-то, она провела языком по его губам.
Реакция Джеймса была молниеносной. Крепко обняв Кэролайн, он прижал ее к своей груди, и его поцелуи стали требовательными и страстными. Казалось, что он хочет проглотить ее целиком, и она отвечала ему с такой же страстью. Запустив пальцы в его густые черные волосы, она еще крепче прижалась к нему. Она могла бы лежать вот так всю ночь на сиденье экипажа, прижавшись к нему всем телом.
— Кэролайн, ты когда-нибудь занималась любовью в экипаже? — спросил Джеймс охрипшим от желания голосом. — Представляешь, как это прекрасно: тихо покачивается экипаж, а я все глубже и глубже вхожу в твое лоно, — сказал он, проведя по ее ноге. — Я хочу войти в тебя, Кэролайн. Сейчас. Сию же минуту.
Представив себе эту картину, Кэролайн застонала от нетерпения. Она уже видела, как едет в божественно красивом экипаже Джеймса Феррингтона, а он ласкает ее страстно и безудержно…
27 
