141 
— Я-то выжила, — мрачно проворчала Милли.
Ей не хотелось вспоминать о прошлом. Дело кончилось для нее профнепригодностью, да еще она черт знает сколько времени провалялась в больнице, но она выжила. А вот ее напарник, тоже получивший пулю с такого же расстояния, — нет. Что поделать — судьба…
До госпиталя они добрались за семь минут. Выпрыгнув из фургона, они вместе с Бобом бегом бросились за носилками. По дороге с нее уже стащили одежду, и теперь Офелия лежала почти обнаженная, без чувств, с кислородной маской на лице. Все ее тело было в крови, так что даже невозможно было разобрать, где рана. Мгновением позже носилки скрылись за дверью. Трое ее коллег молча сидели в коридоре. Нужно бы позвонить… но кому? Они знали, что у нее есть маленькая дочь, которую она оставляет с няней. Не ей же звонить? И все же у всех троих было такое чувство, что позвонить нужно обязательно.
— Что думаете, ребята? — пробурчал Джефф, отводя глаза. Вообще-то до сих пор право принимать решения принадлежало ему, но тут особый случай.
— Мои ребята предпочли бы узнать сразу… — едва слышно пробормотал Боб.
Все трое были бледны до синевы. Джефф со вздохом поднялся, но, прежде чем уйти, повернулся к Бобу.
— Сколько ее девочке?
— Двенадцать. Ее зовут Пип.
— Может быть, лучше мне поговорить сначала с ее няней? — предложила Милли. Возможно, малышка не так испугается, если позвонит женщина. Но что она почувствует, узнав, что ее мама получила две пули в грудь и одну в живот… Милли не хотелось даже думать об этом.
Джефф, покачав головой, поплелся к телефону. Остальные молча ждали у дверей. Хорошо еще, что никто пока не вышел к ним сказать, что Офелия умерла. Но Боб не сомневался, что ждать осталось недолго.
Телефонный звонок вонзился ему в ухо, словно пуля. Было около двух ночи. Мэтт добрался до постели только около полуночи, но проснулся почти мгновенно. Теперь, когда он вновь обрел детей, он уже не отключал телефон по ночам, и всякий раз, когда телефон звонил в неурочное время, сердце его сжималось тревогой. Кто это? Роберт? Или Ванесса? Оставалось только надеяться, что не Салли.
— Да? — сонным голосом спросил он, схватив трубку.
— Мэтт… — звонила Пип. Одного слова было достаточно, чтобы он заметил, как дрожит у нее голос.
— Что-нибудь случилось? — Но он уже заранее знал ответ, и волна ужаса накрыла его с головой.
— Да… мама… В нее стреляли. Она сейчас в госпитале. Можешь приехать?
— Уже бегу, — бросил он, выбравшись из постели. — Что произошло?
— Не знаю. Трубку сняла Элис, а потом позвали меня. Какой-то мужчина сказал, что в маму стреляли — три раза.
— Она жива? — Ноги у Мэтта подкосились.
— Да. — Пип плакала.
— Они объяснили, как это случилось?
— Нет. Ты приедешь?
— Постараюсь как можно быстрее. — Мэтт гадал, куда ехать сначала. Может быть, прямо в госпиталь? Или сначала к Пип? Сердце его разрывалось. Ему хотелось быть возле Офелии, но, похоже, Пип он сейчас нужнее.
— Ты возьмешь меня в больницу? К маме?
Мэтт колебался всего долю секунды. Все еще держа трубку в руке, он принялся натягивать джинсы.
— Ладно. Одевайся. Я уже выезжаю. Куда ее отвезли?
— В Центральный госпиталь, отделение хирургии. Это случилось только что. Больше мне ничего не известно.
— Хорошо, жди. Я люблю тебя, Пип.
Мэтту не хотелось тратить время на то, чтобы вселять в девочку напрасные надежды. Поспешно одевшись, он схватил ключи от машины и выскочил из дома, даже не позаботившись запереть дверь. По дороге он позвонил в госпиталь. Ему коротко сказали, что ничего пока не известно — Офелия жива, но состояние ее по-прежнему критическое. Шла операция, и какие бы то ни было прогнозы делать еще рано.
Мэтт вел машину на предельной скорости. Петляя по горной дороге, он слегка притормозил, но, оказавшись на шоссе, снова до отказа надавил на педаль газа. Вихрем пролетев по мосту, он швырнул деньги ошеломленной служащей в будке и через двадцать минут после звонка Пип стоял уже возле их дома. Решив не тратить время зря, Мэтт посигналил несколько раз. Через мгновение Пип выскочила из дома в джинсах и теплой куртке с капюшоном, которую она отыскала в шкафу. Личико ее было бледным и испуганным.
— С тобой все в порядке? — коротко спросил Мэтт.
Пип молча кивнула. Она была слишком напугана, чтобы плакать. Казалось, она вот-вот упадет в обморок, и Мэтт выругался сквозь зубы, от души надеясь, что этого не случится. Оба молчали. Мэтту хотелось ругаться, но он сдерживался. Что толку теперь проклинать упрямство Офелии, не захотевшей отказаться от своей безумной и опасной затеи? Произошло то, что должно было произойти… чего он так боялся… и о чем твердил ей все месяцы. Но разве ему легче от того, что он оказался прав? Мэтт уже не надеялся, что Офелия выживет. Да и Пип, наверное, тоже. Три пули почти в упор означали смерть. Хотя Мэтту известны случаи, когда люди выживали и не с такими ранениями.
141 
