57 
– Это уже слишком, тебе не кажется? – распекала я его по дороге домой, сидя рядом с ним в такси. Мне было несмешно.
– Ты имеешь в виду рождественские гимны? Да ничего, мне понравилось.
– Я говорю о твоей хулиганской шараде. Мы играли в названия фильмов, Поль. Ни разу не видела фильм «Пускание ветра».
– Не злись, Стеф. Моя шутка имела успех. Все хохотали до упаду. У меня это вышло само собой. Что ж, хозяева сами виноваты. Зачем они подали на закуску бобы? Это не рождественское блюдо, – заявил он с видом знатока.
– Никто не заставлял тебя их есть. Мне было стыдно за тебя. – Стоило мне так сказать, как он моментально сник.
– Ты сердишься на меня, Стеф?
Как можно сердиться на этого чудака с помпончиками и елочными гирляндами на штанах? Я покачала головой. Он такой милый и бесхитростный, что просто диву даешься.
– Нет, а надо бы.
Самое ужасное, что, несмотря на все его шалости и хулиганские выходки, я прекрасно понимала, что буду скучать по нему, как только он уедет. А разлука уже не за горами. Нам осталось всего несколько дней. Меня тянуло к нему вовсе не потому, что он одевался как павлин или выделывал в воздухе двойное сальто. В нем было что-то по-детски трогательное, нежное, наивное. На него было невозможно сердиться. Да я и не пыталась.
– Я люблю тебя, Стеф, – шепнул он, придвигаясь ко мне на сиденье. – Мне бы очень хотелось отпраздновать с тобой Рождество.
Меня так и подмывало возразить ему, что здесь наши желания расходятся, но я не стала его обманывать. Иногда мне казалось, что я была бы счастлива, если бы он остался со мной навсегда со своими дурацкими костюмами и дикими выходками. На вечеринках его трудно удерживать в рамках приличия, а когда мы одни, нам так хорошо!
Он был полон раскаяния и, чтобы как-то загладить передо мной свою вину, предложил мне заехать в «Элейн» и пропустить пару стаканчиков. Это было мое любимое кафе, мы часто ходили туда вместе с Роджером. После нашего развода я ни разу там не была. Идея Поля мне понравилась, и, немного поколебавшись, я согласилась.
Таксист высадил нас на углу. Поль обнял меня за талию, и мы прошествовали в «Элейн». У стойки бара толпилась нарядная праздничная толпа. Поль заказал себе двойное неразбавленное виски, а мне – бокал белого вина. Мне не хотелось пить, но здесь было так уютно, а присутствие рядом Поля в маскарадном костюме делало меня почти счастливой. Посетители «Элейн» были одеты достаточно экстравагантно, так что Поль совершенно не выделялся на этом пестром фоне – не то что в таком фешенебельном ресторане, как «21».
Я пригубила вино и, обернувшись, нос к носу столкнулась с Хеленой в красном бархатном платье для коктейля, отороченном белым кроличьим или черт его знает каким мехом, который ужасно лез, покрывая окружающих белым облаком. Но гораздо более впечатляюще выглядело само декольте. Я невольно уставилась на ее белую грудь, чей внушительный вид и размер отвлекал внимание от чуть обозначившегося животика. Подняв глаза, я увидела Роджера, который наблюдал за моей реакцией, – наша неожиданная встреча застала его врасплох. И тут он заметил Поля. Помпончики на костюме внезапно показались огромными, а лампочки на штанах создавали вокруг него сверкающий ореол – такому не удастся затеряться в толпе.
– Кто это такой? – выпалил Роджер без предисловий, уставившись на Поля, как на диво. Он знал о Питере от детей, но никакие рассказы не смогли подготовить его к тому, что он увидел своими глазами.
– Это Поль… То есть Питер, – спокойно ответила я, смахивая с носа клочки меха от платья Хелены.
– Неплохой костюмчик, – съязвил Роджер.
Поль принял его слова за комплимент, но я знала Роджера лучше и видела, что он в шоке.
– Спасибо. Это Москино, – любезно пояснил Поль, понятия не имея, кто такой Роджер, а тем более Хелена. – Обычно я покупаю Версаче, однако перед этим просто не устоял. А что это за мех? – осведомился он, пройдясь взглядом по обширному декольте Хелены, и, повернувшись ко мне, спросил: – Это твои друзья?
– Мой бывший супруг и его жена, – коротко отрекомендовала я и, сделав над собой усилие, улыбнулась своей преемнице. Ради собственных детей и их отца придется изображать светскую вежливость. – Привет, Хелена.
Она ответила мне смущенной улыбкой и сказала Роджеру, что ей надо попудрить нос. Как только она растворилась в толпе, оставив после себя облако белой шерсти, Роджер с усмешкой окинул взглядом того, кого он принял за Питера. Знай он, что перед ним клон, ему пришлось бы тяжко.
57 
