49 
— Теперь это зависит от тебя, — ответил Майкл.
Тэрину снова охватила паника. Означало ли это, что он надеется найти более хорошую работу, женившись на богатой девушке? Она тут же с презрением отогнала от себя эту мысль.
Если бы только Майкл знал, о чем она думала. Она испытывала истерическое желание расхохотаться, несмотря на то что ей было мучительно больно и совсем не смешно.
Она даже не заметила, как быстро пролетел день. Майкл занимался с ней любовью, говорил нежные слова, она опускала глаза и краснела. Майкл нашептывал слова любви, которые разожгли внутри нее костер, и она отвечала на них страстными поцелуями.
Неожиданно наступил вечер.
— Я оставлю тебя на пару часов, — сказал Майкл. — Мне надо доехать до Суре, позвонить в Лондон, чтобы выяснить, долетел ли самолет, и сделать еще пару дел. Полагаю, ты поедешь утренним поездом?
— Куда? — почти беспомощно промолвила Тэрина.
— Обратно в Девиль, к Кит, — предположил он. — Конечно, если ты сможешь снова лицезреть старика. Если нет, то тогда ты поедешь домой.
Домой! Теперь она знала, что должна делать, и быстро.
Тэрина только помнила, что они доехали до отеля в открытом такси и потом попрощались.
Майкл поцеловал ее руку.
— До вечера, — нежно сказал он. — Не заставляй меня ждать.
Она чувствовала поцелуй его нежных губ, видела его глаза и, пробормотав слова прощания, повернулась и пошла от него прочь.
Тэрина поспешила в номер, упаковала чемодан и написала Майклу короткую записку:
«Уезжаю домой. Не пытайся отыскать меня, забудь обо всем, что случилось. Все было просто чудесно.
Тэрина».
Она положила письмо в конверт и оставила его портье.
— В девять часов за мной приедет мужчина, — обратилась Тэрина к портье. — Не могли бы вы передать ему эту записку?
— Хорошо, мадемуазель.
Она села в такси и велела шоферу ехать в аэропорт.
Тэрина радовалась, что у нее осталось еще достаточно денег из тех, которые мистер Ньюбери дал ей на поездку, и она сможет купить билет на самолет.
«Я верну ему каждый пенни», — поклялась Тэрина, но при этом у нее сжалось сердце, потому что она знала, как много времени ей потребуется.
Счет в отеле и чаевые казались огромными для такого короткого пребывания, а стоимость билета на самолет до Лондона заставила ее подумать о десятке других поездок, которые она могла бы совершить менее дорогим способом.
И когда она пролетала высоко в небе над территорией Франции, она знала, что ей никогда не удастся избежать воспоминаний. Все дорогу домой она могла только вспоминать голос Майкла: «Я люблю тебя!», его глаза, его губы, шептавшие: «Я люблю тебя! Я люблю тебя!»
Она поняла, что нашептывает эти слова, когда стюардесса подошла к ней и спросила:
— Вам что-нибудь нужно, мадам?
Тэрина покраснела и быстро ответила:
— Нет, спасибо.
Она каким-то шестым чувством понимала, что никто и ничто не сможет помешать ей ускользнуть от Майкла, потому что она так сильно хотела быть с ним. В таких случаях судьба неизбежно разлучает влюбленных…
«Я люблю тебя!»
В то время как девушка месила тесто в темной кухне в доме своих родителей, она не могла забыть эти слова. Тэрина положила приготовленную массу на противень, накрыла жиронепроницаемой бумагой и поставила пирог в духовку. В передней снова раздался звонок.
— Никакого покоя! — возмутилась она вслух, откидывая волосы со лба и перепачкавшись мукой.
На пороге стоял Майкл.
— О! — Тэрина могла только стоять и смотреть на своего любимого.
— Можно войти?
Майкл снял шляпу и стоял в холле, глядя на нее своими темными, красивыми глазами, которые так выделялись на загорелом лице.
— Да, — наконец ответила Тэрина, готовая вот-вот расплакаться.
Он вошел в холл, девушка закрыла за ним дверь.
— Проходи в гостиную, — пригласила она Майкла.
Она показала дорогу, на ходу вытирая руки о маленький ситцевый фартук. Затем сняла его и положила на стул, который стоял в дверях.
Она была в старом хлопчатобумажном платье, которое полиняло от бесчисленного количества стирок. Но даже оно не могло скрыть красоту ее стройной фигуры и великолепную форму груди, которую так подчеркивали платья Кит, сшитые у дорогих портных.
В гостиной корзинка с нитками и иголками, принадлежавшая ее матери, стояла на софе рядом с кучей носков для починки. На столе Эдвина оставила недорисованную картину вместе с красками, кистями и перепачканными тряпками. Куча приходских журналов, наполовину готовые изделия для продажи на благотворительном базаре, справочники отца валялись на всех стульях.
49 
