25 
– Возвращение с небес на землю.
– Римнос кажется тебе небесами?
«Нет, – подумала девушка, – это из-за тебя. Из-за тебя он превратился для меня в несбыточную мечту. И я не хочу просыпаться».
Селена заставила себя пожать плечами и беспечно, насколько это было возможно, ответить:
– Ну, вряд ли, учитывая обстоятельства. Если бы я приехала сюда по своей воле, все могло бы быть по-другому.
– Значит, ты полагаешь, что когда-нибудь вернешься сюда? – спросил он тихо.
«Если бы ты попросил меня, я бы осталась…»
– Возможно, когда-нибудь, когда я буду сама себя обеспечивать. Кто знает? – выдавив из себя еще одну улыбку, ответила Селена.
– Тогда, моя дорогая, мы должны по полной использовать отведенное нам время.
Внезапно в ней вспыхнул гнев. Она захотела отыграться на нем. Потребовать от него объяснений: «Если ты действительно этого хочешь, где тебя носило все это время? Почему ты меня избегал? Почему заставил меня страдать все это время? Почему пришел сегодня? Что это, подачка?»
Но ничего подобного Селена не сказала, потому что задавать такие вопросы опасно. По правде говоря, она не имела права задавать их. А если бы и задала, то, скорее всего, получила ответы, которые не хотела услышать.
Надо оставить все так, как есть. И не надеяться на большее.
Селена поняла, что Алексис везет их вглубь острова, по ухабистой дороге через бесконечную оливковую рощу. По обеим сторонам дороги возвышались самые старые деревья, с искореженными скрученными стволами. Скорее всего, их лучшие дни давно миновали, потому что, даже вытянув шею, Селена не увидела ни одной оливки.
В конце концов она нарушила молчание:
– Это ваши деревья? Полагаю, вы хотите заменить их на молодые?
Алексис бросил на нее мимолетный взгляд и улыбнулся.
– Да, они мои, и, скорее наоборот, Селена, – урожай от них будет замечательный.
– Правда? – спросила она, с сомнением посмотрела на узловатые ветви.
– Оливки еще крошечные, – сказал он. – Но они есть.
Селена подумала, что он остановит джип и покажет ей эти крошечные оливки, но он поехал дальше. Джип ускорился на небольшом спуске, который вывел их из тени оливковых деревьев к обширной поляне.
Алексис припарковался под огромным оливковым деревом. Его узкие листья серебристо мерцали на солнце. Он открыл багажник и достал рюкзак.
– Отсюда, Селена, дорогая, мы пойдем пешком, – заявил Алексис.
– О, – сдавленно ответила она, взглянув на каменистые холмы впереди. – Я не одета для альпинизма.
– Не бойся. Идти придется недолго. И не в гору.
Трава, усеянная полевыми цветами, мягко пружинила под ногами. Алексис подал ей руку и помог обогнуть холм. На той стороне, на крутом склоне холма, словно установленные неведомым гигантом, поднимались к небу три высокие колонны из белоснежного камня. Такие знакомые по бутылкам на полке супермаркета, здесь, на фоне лазурного неба, они поражали воображение, казались чем-то сверхъестественным, частью несокрушимого мира, древнего и загадочного.
– Столпы Аполлона, – тихо сказал Алексис. – Все, что осталось от храма. Мое личное убежище с тех пор, как я был маленьким мальчиком. Именно здесь я понял, чего хочу от жизни. Место, где оливковое масло Римноса превратилось из мечты в реальность.
Селена глубоко вздохнула.
– Красиво. Но ведь это место не всегда было частной собственностью? Здесь же столько отдыхающих.
Алексис покачал головой.
– Они приезжают на Римнос, чтобы отдыхать на пляжах и в тавернах. Это место для них совсем не притягательно. Это не Дельфы. Здесь нет неизведанных пещер и древних статуй, неразгаданных загадок о погребенных сокровищах. Это всего-навсего маленькая руина.
– Но не для тебя, – прошептала Селена.
– Да, по многим причинам.
Алексис замолчал, глядя на нее. Селена не смогла отвести взгляд.
– Подойдем ближе?
Спуск был пологим, но Селене казалось, что она стоит на краю пропасти. Всего один неверный шаг, и она рухнет в пропасть, канет в небытие.
«Тебе нельзя здесь находиться, – шептал ее внутренний голос. – Ты знаешь, что может произойти. Но ты всегда можешь отступить. Отпусти его руку, придумай оправдание. Скажи ему, что уезжаешь завтра рано утром и тебе нужно собраться. Что угодно!»
Вместо этого Селена проговорила:
– Да, звучит заманчиво.
Молчание воцарилось вокруг них, когда они спустились к храму. Не та тишина, которую она почувствовала перед штормом, а нечто более глубокое, более интимное, интимнее, чем их сцепленные руки. И бесконечно опасное.
25 
