очень нудно 
29 
Я велела слугам позаботиться об Эдуарде, а сама пошла в свои покои. Я легла в кровать, задернула полог и целиком отдалась своему горю.
* * *
Вскоре Кэт рассказала мне подробности, которые ей удалось выудить у Эдуарда. Раскаяние мое еще более усугубилось, но теперь к этому чувству примешался еще и страх.
— Адмирал находился с ней до самого конца, — рассказывала Кэт. — Он был нежен и ласков, делал все, чтобы королеве было удобно. Когда родился ребенок… девочка… (а вы знаете, как он желал мальчика, и астрологи, конечно, напророчили ему сына), он не выказал и тени недовольства и объявил, что, хотя надеялся на наследника, теперь понимает, что втайне ждал именно дочь. Королева была крайне слаба, но врачи считали, что после разрешения от бремени ей станет значительно лучше. Однако они ошиблись. Королева начала бредить. При ней находилась леди Тервит, которая все слышала и видела. Казалось, королева совершенно забыла о своей любви к адмиралу, она говорила: «Я так несчастна — ведь те, кого я любила, не любили меня. Они смеялись над моей любовью, желали моей смерти, чтобы соединиться друг с другом. Чем больше хорошего я им делала, тем меньше они любили меня».
Я вздрогнула.
— И все это слышала леди Тервит?
— Да, миледи. Этому есть свидетели. Адмирал страшно смутился и сказал, что Катарина бредит. Он присел к ней на кровать, но она отшатнулась, словно боялась, что ей сделают больно. «Я умираю, — произнесла королева. — Я не хочу больше жить». Адмирал заговорил было об их ребенке, но она отвернулась.
— Я не верю этому, Кэт, — сказала я. — Ведь она так горячо любила его.
— Это было раньше…
— Помолчи, Кэт.
— Да, миледи, — робко ответила Кэт.
Немного погодя она продолжила:
— Миледи, не следует ли вам написать послание с выражениями соболезнования милорду адмиралу?
— Думаешь, он нуждается в соболезновании?
— Таков обычай, да и правила вежливости этого требуют.
Я вспомнила, какими глазами он смотрел на меня. А его жена Катарина присутствовала при этом! Что она должна была чувствовать все те недели, пока ждала рождения ребенка, ребенка от неверного мужа? Посылать соболезнование? Да любил ли он вообще когда-нибудь Катарину Парр?
— Нет, — твердо сказала я. — Я не буду писать письмо с соболезнованиями, потому что он в них не нуждается.
— Тогда я сама напишу ему, — ответила Кэт и замолчала, ожидая, что я запрещу ей. Но я не произнесла ни слова. Пусть поступает как угодно.
Она написала письмо, и я разрешила его отправить.
* * *
Шли недели. Поползли слухи, касавшиеся главным образом адмирала и меня.
Считалось очевидным, что теперь, когда Катарина умерла, адмирал женится на мне. Я понятия не имела, как отнесусь к подобному повороту событий. Если Совет даст свое согласие, то не оставалось причин, по которым этот брак не мог бы быть заключен. Иногда эта перспектива казалась мне заманчивой. Одновременно меня бросало в другую крайность — я не желала находиться в подчинении у мужчин. Мне уже тогда больше нравился легкий флирт и своевременное отступление. Пока мужчина добивается женщину, она властвует над ним, всегда может сказать «нет». Если же произнесено «да» — это означает, что женщина сдалась на милость победителя. У меня перед глазами был пример моей мачехи. Между противоположными полами идет непрекращающаяся война, и я уже твердо знала, что по натуре предпочитаю быть победителем, а не побежденным.
И все же… адмирал очень мне нравился.
Если бы только я была чуточку постарше! Пятнадцать лет — весьма юный возраст, а знание латыни и греческого никак не могли помочь разобраться в отношениях между мужчинами и женщинами.
Кэт вся кипела от возбуждения.
— Он сохранил весь двор королевы, — шепотом доложила она. — Наверное, хочет, чтобы все было готово к приему новой жены.
— Мне кажется, эта особа предпочла бы сама выбрать себе придворных, — резко ответила я.
— Ну да, конечно… со временем… а пока…
— Ты так говоришь, словно свадьба уже назначена.
— Кто знает? — мечтательно протянула Кэт.
Я знала, что они с Парри постоянно сплетничают. Мистер Эшли старался помешать этому, но кто мог остановить Кэт? Если даже мне это было не под силу…
Парри даже имел наглость однажды спросить меня, выйду ли я замуж за адмирала, если Совет даст на это согласие.
Минуту или две я молчала. Я знала, что должна выбирать выражения даже в собственном доме, поэтому ответила уклончиво:
29 
