очень нудно 
34 
Я уверена, что от наказания меня спасла только моя юность, а также то обстоятельство, что меня считали особой малозначительной. Однако с каждым годом угрожавшая мне опасность становилась все очевиднее.
Леди Тервит в первые месяцы после гибели Сеймура относилась ко мне с неизменным участием, и я успела привязаться к этой женщине, но никто не мог заменить мне Кэт. Ухудшение моего здоровья обеспокоило лорда-протектора, и он прислал доктора Билла, превосходного лекаря, который очень скоро понял, что причина моего недуга имеет не столько физический, сколько нравственный характер. Доктор Билл порекомендовал, чтобы мне вернули мою прежнюю воспитательницу. К тому времени ее уже освободили из Тауэра, но встречаться со мной не позволяли. Суждение врача, который счел, что возвращение Кэт благотворно повлияет на мое здоровье и самочувствие, решило дело.
Я была сама не своя от радости, когда лорд-протектор удовлетворил эту просьбу. Отлично помню счастливый день, когда мы с Кэт бросились друг другу в объятия, заливаясь слезами.
Бедняжка Кэт перенесла столько страданий, натерпелась такого страху — ее рассказам не было конца: — Ах, миледи, вы не представляете себе, что такое Тауэр… А самое ужасное то, что мы с Парри предали вас…
Я обняла ее, поцеловала, обозвала подлой предательницей и сказала, что сама не знаю, почему так люблю ее.
Тут Кэт посерьезнела и торжественно пообещала:
— Клянусь, что отныне буду служить вам, не щадя своей жизни.
Я поняла, что это не пустые слова, и мысленно помолилась, чтобы моя Кэт никогда больше не оказалась на дыбе.
Занятия с Роджером Эшемом продолжились, эти уроки доставляли мне неизъяснимое наслаждение. Мы с Эдуардом обменивались письмами, и мой венценосный брат был весьма недоволен тем, что нам не дозволяется быть вместе. Эдуарду в ту пору было тринадцать лет, мне — семнадцать. После смерти адмирала я старалась держаться в тени, поменьше появляться на людях, а когда Эдуард предложил встретиться, я, уже умудренная опытом, предпочла воздержаться. Зато охотно послала брату мой портрет — если уж он не может лицезреть меня воочию, пусть по крайней мере имеет перед глазами изображение.
Вскоре после казни Томаса Сеймура тучи начали сгущаться и над головой самого лорда-протектора. Состояние государственных дел оставляло желать лучшего. На севере разразилась война с шотландцами, которые захватили несколько приграничных замков, затем нашей стране объявили войну французы. Но несравненно опаснее был внутренний раздор в королевстве, возникший из-за религиозной розни. К этому прибавлялись и грубые хозяйственные просчеты: по всей стране пашни стали превращать в пастбища, что привело к всеобщему обнищанию крестьян и обесцениванию денег. В графствах Оксфорд, Бэкингем и Норфолк прокатились мятежи, причем норфолкский перерос в настоящую крестьянскую войну. В конце концов Джон Дадли, граф Уорик, полководец честолюбивый и решительный, подавил бунт в Норфолке, но этой победы ему оказалось мало — Джон Дадли выступил против самого лорда-протектора. Было очевидно, что Уорик хочет сам сесть на место Сомерсета. Я не была знакома с этим лордом, знала лишь, что он — сын некогда могущественного Эдмунда Дадлея, того самого, кто при моем деде короле Генрихе VII обложил народ чудовищными податями и которого мой отец сразу после восшествия на престол отправил на эшафот. Ну и еще я помнила, что у Джона Дадли есть весьма привлекательный сын по имени Роберт. Когда-то мы — еще детьми — танцевали с ним на придворных балах.
Хоть я находилась далеко от центра событий, у меня были свои осведомители, которые, проявляя предельную осторожность, оповещали меня о положении дел при дворе. Итак, двое честолюбцев схватились друг с другом за право распоряжаться волей короля, а стало быть, и всей страной. У каждого были сторонники, но я пребывала в полнейшей уверенности, что победу одержит Сеймур. Ведь он приходился королю родным дядей, а разве могут подданные не посчитаться с мнением монарха, даже если по возрасту он всего лишь подросток. Конечно, Эдуард часто восставал против строгости своего опекуна, но кровные узы есть кровные узы.
После победы над норфолкскими мятежниками Джон Дадли привел к Сеймуру двести офицеров, чтобы лорд-протектор выплатил им дополнительную награду за победу. Когда Сеймур отказался, Уорик обратился к своим людям с призывом собрать армию и избавить Англию от надоевшего всем диктатора. Но Сомерсет не растерялся — вооружил десять тысяч воинов и, забрав короля, заперся в Виндзорском замке. Исход дела решил Государственный Совет. Заседавшие там мужи решили, что пришла пора избавиться от Сомерсета. Конечно, он был правителем опытным и дальновидным, но чрезмерное властолюбие, строгость и неучтивость манер снискали ему всеобщую нелюбовь.
34 
