Последние отзывы

  72  

— Я унаследую престол по праву рождения. Такова была воля моего покойного отца. Что бы ни писал ваш господин моей сестре, трон в любом случае достался бы мне, ибо такова воля народа Англии.

— Но все же вы не станете отрицать, что мой государь всегда проявлял к вам дружеские чувства.

— Что ж, дружба предпочтительнее вражды. Я намерена и впредь поддерживать добрые отношения со всеми, кто желает моей стране блага.

— Женившись на вашей сестре, мой господин стал королем Англии.

— Нет, он всего лишь стал консортом королевы, да и провел с ней не так уж много времени.

— Важные государственные дела требовали присутствия его величества в Испании.

— А теперь важных дел у него станет еще больше, — сказала я, намекая на смерть императора Карла, скончавшегося в предыдущем месяце.

Де Фериа не стал с этим спорить. Я смотрела на него с улыбкой, представляя, как он будет рассказывать о нашей беседе своему господину.

— Как вам известно, — продолжила я, — ваш повелитель не раз принуждал меня к браку с Филибером Савойским. Если бы я послушалась Филиппа, где бы я сейчас была? Уж, во всяком случае, не здесь. С моей стороны было бы крайне неразумно уступить желаниям вашего короля.

— Мой государь полагал, что этот брак составил бы ваше счастье. Его величество всегда желал вам только добра.

Я решила, что это уж чересчур, и резко ответила:

— Ваш король всегда желал добра только себе и своей стране. Впрочем, это совершенно естественно для монарха. Однако моей сестре не следовало выходить за него замуж — сочетавшись браком с иностранцем, она утратила доверие и любовь народа.

Де Фериа сохранял невозмутимость. Должно быть, он получил от своего господина задание прощупать почву — как я отнеслась бы к сватовству Филиппа. Моя позиция показалась графу слишком неуступчивой, и он решил отложить разговор на будущее. К тому же жена Филиппа, моя несчастная сестра, все еще была жива.

Испанец удалился с весьма кислым выражением лица, и у меня осталось ощущение, что я провела эту беседу совсем неплохо.

* * *

Напряжение все нарастало. Королева умирала. Жить ей осталось считанные дни. Однажды, гуляя по саду, я услышала стук копыт, во двор стремительно влетел небольшой отряд всадников. Я замерла на месте, сердце мое колотилось.

Это были члены Государственного Совета, и привести сюда из могло только одно…

Они спешились, приблизились ко мне и опустились на колени.

— Храни Боже королеву Елизавету! — воскликнули они, по очереди облобызали мою руку и дали клятву служить верой и правдой.

Я слушала и смотрела, вся трепеща. Это был счастливейший миг моей жизни.

Но даже в эти радостные минуты я не могла избавиться от едва ощутимого привкуса горечи — слишком много потрясений пришлось мне пережить.

Как часто в самые тягостные мгновения жизни я просила Кэт прочесть мне сто восемнадцатый псалом: «Князья сидят и сговариваются против меня, а раб Твой размышляет об уставах Твоих. Откровения Твои — утешение мое, и уставы Твои — советники мои». Я так часто слышала эти слова, что запомнила их наизусть. Вот и теперь я громко возвестила: «Дивны откровения Твои, потому хранит их душа моя».

* * *

Все потянулись в Хэтфилд, спеша провозгласить меня королевой.

Прискакал Николас Трогмортон, привез перстень королевы и очень расстроился, когда узнал, что члены Государственного Совета его опередили. Тем не менее я поблагодарила Трогмортона за верную службу и пообещала, что никогда не забуду его преданности.

Но больше всего меня обрадовал всадник, примчавшийся на великолепном белом коне. Он бросился передо мной на колени, поцеловал руку и воскликнул: «Боже, спаси королеву!» Я чуть не разрыдалась от чувств, переполнявших мою грудь.

— Я должен был первым известить вас, миледи, о случившемся, — сокрушался Роберт Дадли. — Едва услышав о смерти королевы, я велел подать самого быстрого коня. Мне так хотелось пасть к вашим ногам и принести клятву верности.

— Я помню, что вы были здесь и раньше, лорд Роберт. Я этого не забуду.

— Миледи, вы так молоды, так красивы, а теперь еще и королева.

— Ничего, я давно к этому готовилась.

— Сегодня Англии улыбнулась сама судьба!

— Возможно, она улыбнется и Роберту Дидли, — сказала я. — Назначаю вас своим шталмейстером. Что скажете?

Роберт вновь опустился на колени. Его глаза горели восторгом. Он был так молод, я тоже.

  72