89 
Когда раздался звонок и он услышал в трубке голос Марины, он удивился бесконечно. Три часа ночи, совершенно неприличное время, чтобы звонить. По ее голосу стало понятно, что она навеселе, причем сильно. Возможно, она решила поболтать спьяну со старым приятелем? Он всегда чувствовал, что нравится Марине. И никогда не мог ответить ей взаимностью. Но, не желая ее обижать, продолжал пить с ней чай, слушать ее разговоры, когда ей нужны были свободные уши. Марина была несчастлива в своем замужестве, и это было всем известно. Ее муж – какой-то дико высокопоставленный деятель от «органов», обращался с ней совершенно недопустимо, даже бил. Марина скрывала это, сорила деньгами, набивала себе цену, пыталась показать всем, какой у нее удачный брак. Архипов относился к Марине с сочувствием, но поводов звонить в три часа ночи не давал.
– Архипов? – спросила она совершенно диким, пьяным голосом. – Это ты?
– Марина? – изумленно пробормотал он и обернулся, встретившись взглядом с Юлей. Он виновато улыбнулся и пожал плечами, но Юля вдруг мертвенно побледнела.
– Архипов, ты где? – спросила Марина.
Он покачал головой. Это выходило за всякие допустимые рамки. Такие вещи нужно было срочно прекращать, и Архипов уже открыл было рот, чтобы сказать Марине, чтобы не звонила ему по ночам, как вдруг она сухо оборвала его и спросила о том, не у Юли ли он сейчас находится.
– Это… это не твое дело, – разозлился он.
– Срочно дай ей трубку. Срочно! – вдруг прокричала Марина так, что стало ясно – это не просто пьяный бред, а происходит что-то серьезное.
Юля уже стояла рядом, так что Архипову только оставалось протянуть ей телефон. Юля взяла его, отошла к окну так, что он не мог видеть даже ее лица. Она стояла без движения несколько секунд. Потом она сказала только: «Да, я поняла», – и разговор был окончен. Марина определенно произнесла только пару слов, не больше. Но все было кончено. Юля повернулась, безо всякого выражения сказала:
– Тебе нужно уйти.
– Уйти? – вытаращился он на нее. – Как? Почему?
– Немедленно. Не задавай никаких вопросов, просто вставай и уходи. Я тебе позвоню!
– Что происходит? – Архипов вспомнил, какой она стала вдруг странной, неживой, словно восковая кукла.
– Просто… можешь ты сделать, как я говорю, или нет? Просто уйди и все! Я прошу тебя.
– Нет! Нет, я не могу просто уйти. Я устал делать то, что меня просят, чтобы потом чувствовать себя полным идиотом. Что происходит? Ответь мне, пожалуйста. Только не ври. Я больше не могу жить в этом постоянном вранье.
– Ладно, – медленно проговорила Юля после долгой, невыносимой паузы. Ее глаза, такие синие, такие бесконечно притягательные, вдруг словно заледенели, а лицо ее исказила странная гримаса злости. – Изволь. Сейчас сюда приедет мой муж.
– Муж? – еле слышно пробормотал Архипов, чувствуя, как сердце его взрывается и разваливается на куски.
– Да, муж. Мой настоящий, любимый муж. И я не хочу, чтобы он тебя увидел. Я боюсь, что он меня тогда бросит, ты понимаешь? Зачем тебе понадобилась эта правда? Зачем? Ну, закрутила я с тобой роман, наслаждайся! Нет, тебе нужны объяснения. Получил?
– Я тебе не верю, – замотал головой Архипов.
Тогда она схватила его за руку и потащила в глубь квартиры. Она распахнула дверцы шкафа, показала ему мужские костюмы, рубашки, дорогие галстуки и открытый, наполовину использованный парфюм.
– Доволен?
– Ты меня никогда не любила! – прошептал он потрясенно.
– Нет, конечно. Ты посмотри на меня и потом на себя. Такие, как я, никого не любят. Такие только позволяют любить. Все, Архипов, ты теперь знаешь правду. Уходи немедленно. Не разрушай, пожалуйста, мое семейное счастье. Ты можешь поступить как мужчина? Неужели хочешь разрушить мою жизнь?
– Я уйду, – медленно кивнул он. Потом, словно что-то вспомнив, он вскинул голову и посмотрел ей в глаза. – Но зачем?
– Зачем? Ну… ты такой был забавный. Такой влюбленный. Слушай, Архипов, я нервничаю. Он может приехать с минуты на минуту. Я не хочу его потерять. Ты можешь меня понять?
– Господи, ты просто чудовище! – пробормотал Архипов.
Что-то ужасное, страшное мелькнуло в глазах Юли. Она расхохоталась и кинула ему куртку:
– Только давай-ка быстрее.
Он ушел и какое-то время ходил по улицам, потрясенный и убитый. Он всерьез подумывал о том, чтобы записаться в Красный Крест, уехать куда-нибудь в Зимбабве спасать голодных детей, прививая их от малярии. Что ему здесь делать? Что ему вообще делать, когда все вокруг настолько жестокие и пустые, рвущие на части сердца простых беззащитных людей. Архипов никогда не умел защитить себя, какой-то сломанный ген всегда заставлял его видеть в людях что-то лучшее. Никто не мог объяснить ему, как женщина, которая еще минуту назад беззаветно любила его, тянулась к нему руками, не сводила с него глаз, шептала разные ласковые глупости, как могла она всего за пару минут развалить это все, а его самого вышвырнуть из своей жизни, точно как ненужную груду мусора.
89 
