41 
— Совершенно верно.
— Скажите, зачем вам поднимать весь этот шум из-за маленького ребенка? Уэнди считает, что все дело в деньгах, но я в это не верю. За всем этим стоит Мема?
— Нет. Все, что она на самом деле хочет, — это почаще видеться со своей внучкой. Ей было бы достаточно, если бы Гвен пообещала ей, что будет время от времени приезжать с Пейтон в Техас.
— В таком случае, почему бы вам не позволить Уэнди воспитывать Пейтон?
— Не пойми меня неправильно, Джонатан. Я очень уважаю твою Гвен. Нужно иметь много храбрости, чтобы оказывать сопротивление таким могущественным родственникам, как мы. У Гвен ее явно больше, чем у моего сына. Хелен могла бы с ней посоперничать, но на нее у меня, по крайней мере, есть рычаги воздействия. Она очень любит деньги. Но Гвен... Гвен человек непредсказуемый, от которого можно всего ожидать. Деньги ее не интересуют.
Тут Хэнк прав. Уэнди не нужны деньги. Ей нужен только ребенок.
Подняв глаза, Джонатан обнаружил, что сенатор пристально его изучает.
— А обо мне что вы можете сказать, Хэнк?
— Ты прежде всего бизнесмен. Последние тринадцать лет ты работал, не покладая рук, над созданием и развитием своей многообещающей компании. Определенно не для того, чтобы потом все это потерять из-за чужого ребенка. Или из-за женщины. Ты поступишь так, как выгодно для «Эф-Эм-Джей».
На мгновение Джонатан притворился, будто обдумывает его слова, затем покачал головой и мягко рассмеялся:
— Знаете, Хэнк, Гвен меня предупреждала, что вы будете это делать.
Сенатор самодовольно ухмыльнулся:
— Делать что?
— Она сказала, что ее семья всегда знала, как отвадить от нее ее бойфрендов. Вы узнавали, чего они хотят, и предлагали им это. Они поддавались соблазну, и Уэнди переставала ими интересоваться.
Сначала Хэнк выглядел так, словно хотел возразить, но затем пожал плечами и признался:
— До сих пор Гвен встречалась с мужчинами, которые были слабее ее, и нам не составляло труда от них избавиться. — Он оценивающе посмотрел на Джонатана. — Но тебя так просто не сломить, сынок.
— Нет, не сломить. — Джонатан стер капли конденсата со своей кружки. — Скажите мне одну вещь, Хэнк. Судя по тому, что я слышал, вы пытались контролировать вашу дочь Битси, но этим только отдалили ее от себя. Почему вы пытаетесь делать то же самое с Пейтон?
— По той же самой причине, по которой скорпион жалит черепаху. Это свойственно моей натуре. Люди не могут измениться, как бы им этого ни хотелось.
— Видите ли, сэр, я прожил всю свою жизнь в Северной Калифорнии и никогда не видел скорпионов.
— Этим ты хочешь сказать, что отказываешься от моего предложения?
— Вы все правильно поняли, Хэнк.
Тот недоверчиво поднял бровь:
— Ты вообразил себе, что влюблен в Уэнди? Решил, что, оказав мне сопротивление, возвысишься в ее глазах?
На одно бесконечное мгновение время словно остановилось. Он замер, а внешний мир продолжал наносить по нему удары, испытывая его на прочность.
Он влюблен в Уэнди?
Какая нелепость!
И все же...
Джонатан покачал головой, чтобы прогнать эту мысль и ответить на вопрос Хэнка.
— Нет. Я не думаю, что это произведет на нее впечатление. Я даже не собираюсь говорить ей о вашем предложении.
— Подумай, от чего ты отказываешься, сынок. Я могу гарантировать, что в каждом правительственном здании в стране будут ваши счетчики. Черт побери, я могу сделать так, что они будут в каждом доме, построенном в течение следующих десяти лет. А еще я могу сделать так, что «Эф-Эм-Джей» не получит ни цента государственных денег. Никогда.
— Вы так интересно рассказываете, Хэнк. Если бы я сейчас сидел в мягком кресле с пушистой кошкой на коленях и чашкой чаю в руке, я бы мог слушать вас до утра.
В течение нескольких секунд сенатор выглядел сбитым с толку, затем взял себя в руки и рассмеялся:
— Знаешь, Джонатан, ты мне нравишься. Жаль, что ты скоро перестанешь быть моим родственником.
— Я не собираюсь принимать ваше предложение.
— Пока не собираешься, но, в конце концов, сделаешь это. Вернешься домой, сядешь и как следует все обдумаешь. Произведи подсчеты. Это не займет много времени, если ты действительно такой умный, как говорит Гвен. Когда поймешь, о какой сумме идет речь, ты передумаешь. Ни одна женщина не стоит таких денег.
По правде говоря, Джонатан уже произвел подсчеты и знал, какая сумма поставлена на карту.
41 
