очень нудно 
43 
— Попытаюсь? — повторил он. — Я Джанни Коретти. Если я сказал, что сделаю, значит, я это сделаю.
Мари сдавленно засмеялась. Как же он высокомерен и самоуверен! Так уверен, что он может сделать все… Почему же она любила его еще больше?
— А я говорю тебе, что мне этого не нужно. Я думаю, что для нас двоих будет лучше, если мы вернемся каждый к своей жизни и… и забудем о том, что когда-то встречались.
Джанни словно лишился дара речи. Впервые в жизни он не знал, что говорить. Он не мог видеть ее горькое выражение лица. Ее глаза сказали ему все. Она уже сказала ему «прощай» во время их ласк. Он понял это сейчас. Даже когда он занимался с ней любовью, она уже оставляла его, мысленно возвращалась к своей жизни, так не похожей на его жизнь. И сейчас она говорила ему об этом.
Джанни не собирался забывать о ней так быстро, не хотел, чтобы она уходила. Не сейчас. Он не мог даже подумать, что женщина, которую он поймает за обыском в своем доме, вдруг станет значить для него так много за такое короткое время. Он даже не знал, как ему сейчас защитить свое сердце, которое, как он всегда считал, было неуязвимым.
И вот сейчас ему предстояло заплатить за свое самомнение. Пытаясь отогнать в сторону неприятные мысли, он приблизился к ней широким шагом.
— Поехали со мной в Лондон! — выпалил Джанни. — Остановимся у меня, пока не придумаем, как вернуть ожерелье.
Мари грустно покачала головой, и это только подстегнуло его. Как она смеет вот так просто взять и уйти?! Он сделал еще шаг, но Мари отступила назад. Джанни сделал вид, что не заметил ее решительного и серьезного настроя.
— Тогда мы вместе отправимся в Монако. — Он надеялся переубедить ее. — Как Рико правильно заметил, мы с тобой отличная команда. Вместе мы лишим Жан-Люка драгоценностей, которые он украл. Вместе, cara.
На ее губах появилась и мгновенно пропала слабая улыбка.
— Лондон. Монако. Ты. Все это замечательно.
— Тогда останься, — настаивал Джанни.
— Нет. Я не могу.
— Скажи мне почему, — потребовал он. Он остановился перед ней, опустил руки на ее плечи и притянул себе, преодолевая ее сопротивление. — Скажи!
Мари склонила голову, чтобы встретиться с ним взглядом, и он прочел в ее глазах сожаление.
— Потому что, если бы ты попытался украсть ожерелье, которое я попросила тебя вернуть, и если бы тебя поймали и посадили за решетку, я бы никогда себе этого не простила.
Джанни высокомерно хмыкнул:
— Коретти не поймают. Никогда.
— Все всегда может случиться в первый раз, — мягко сказала Мари. — Я не могу этого допустить.
— Ты что-то недоговариваешь, — ответил Джанни, пытливо глядя ей в глаза, зная, что ее обуревают сомнения.
— Да, — призналась Мари, продолжая смотреть на него, хотя и несколько отстраняясь.
— Джанни, ты вор. Да, да, вор, — быстро продолжила она, не дожидаясь, когда он ее поправит. — Бывший вор. Но в своем сердце ты все еще вор. Так же как и я в своем сердце навсегда останусь копом.
Джанни смотрел на нее во все глаза.
— И что все это значит?
Мари убрала волосы с лица, выдохнула и продолжила:
— За последнюю неделю столько всего изменилось! Мир, который я, казалось, знала так хорошо, стал для меня чужим после того, как я познакомилась с тобой, с твоей семьей, после того, как приехала на этот остров. — Она покачала головой и вздохнула. — Но все это не реальный мир. Это не мой мир: в нем нет ничего от той жизни, к которой я привыкла. Я воспитана уважать закон и жить по правилам. Если у меня все это отнять, кем я останусь?
— Никто не собирается лишать тебя привычного образа жизни, — напряженно констатировал Джанни и потянулся к Мари, но она снова отступила.
Взглянув на кольцо на своем пальце, Мари медленно сняла его и задержала на ладони.
— Это кольцо все объясняет. Оно принадлежит женщине, которую я никогда не видела. Оно было украдено у нее и хранилось в качестве трофея, пока ты не дал его мне, чтобы я стала изображать жизнь, которой не было. — Она с грустью взглянула на него, взяла его руку и положила в нее кольцо. — Все это было притворство. То, что у нас есть сейчас, то, что сейчас тебе так дорого, не более чем притворство.
Джанни почувствовал вес бриллианта в своей ладони и подумал, что может растереть его в порошок, если сожмет в кулаке.
— В том, что сейчас между нами происходит, ничего плохого нет, cara, — сказал он.
43 
