13 
На борту их приветствовали сначала командир, а потом и государственный министр[8] Велидоса, коего прислали для того, дабы он сопровождал их вместе с двумя фрейлинами и шталмейстером.
Титания с первого же взгляда отметила, что обе фрейлины преклонного возраста отличаются невыразительной внешностью и несомненной напыщенностью и самомнением. Она поняла, что их выбрали для того, чтобы они сумели внушить Софи всю важность ее положения при дворе в качестве супруги кронпринца и научили ее вести себя во время свадебной церемонии.
Шталмейстером же оказался молодой человек, весьма похожий на грека, в глазах которого, как показалось Титании, поблескивали насмешливые искорки.
Но, к несчастью, Софи, стремясь произвести впечатление, никому не давала и рта раскрыть, а герцогиня уже начала жаловаться на недостатки путешествия на борту военного корабля.
Так получилось, что Титании и прежде доводилось бывать на многих военных кораблях, поскольку их командиры нередко приглашали ее отца подняться на борт в иностранных портах, где встретить англичанина было в диковинку.
Титания рассчитывала, что, как только Софи и тетка устроятся в отведенных для них каютах, сама она сможет невозбранно побродить по кораблю и исследовать его. Тем не менее она послушно держалась в тени, как ей и было приказано.
И только когда тетка и кузина ушли вниз, она вновь поднялась на палубу, где с ней заговорил шталмейстер:
— Вам не терпится отправиться в плавание, мисс Брук?
— Мне нравится выходить в море, — отозвалась Титания. — А еще я очень рада, что не страдаю морской болезнью.
— Если так, то плавание и впрямь будет необычным. Я еще ни разу не пересекал Бискайский залив без того, чтобы все до единой женщины на борту не заперлись в своих каютах.
Титания рассмеялась.
— Уверяю вас, со мной такого не случится.
Шталмейстер хорошо говорил по-английски и вел себя вполне дружелюбно, поэтому Титания обратилась к нему с вопросом:
— Вы не могли бы оказать мне одну услугу?
— Разумеется, я сделаю все, что в моих силах.
— Я хочу выучить язык вашей страны, — сообщила ему Титания, — и при этом не думаю, что это будет так уж трудно, поскольку я свободно говорю по-гречески и понимаю несколько балканских наречий.
Шталмейстер взглянул на нее с нескрываемым удивлением.
— Мне было приказано по возможности обучить леди Софи хотя бы азам нашего языка, но я и понятия не имел, что на борту окажется кто-либо, кто говорит по-гречески.
— Поскольку я еще никогда не слышала велидосского, прошу вас, скажите мне что-нибудь на своем родном языке.
Шталмейстер быстро произнес несколько совершенно непонятных фраз.
— Ну, и что же вы сказали? — осведомилась она.
— Я сказал: «Вы очень красивы, мисс Брук, и могли сойти к нам прямо с Олимпа, так что боги, которых вы оставили одних, наверняка будут скучать по вас».
Титания рассмеялась.
— Неудивительно, что я ничего не поняла. Благодарю вас за комплимент, но, поскольку мы, к несчастью, собираемся не на Олимп, то я хочу выучить как можно больше фраз на вашем языке.
— Очень хорошо, — ответил шталмейстер. — Назначим время для наших уроков?
— Разумеется, и я предлагаю, если вам это удобно, начать в одиннадцать часов утра, каким бы бурным ни оказалось море.
По лицу шталмейстера Титания поняла: он уверен, что она не появится на палубе, пока они будут пересекать Бискайский залив, и понадеялась, что сама не понадобится Софи в это время.
Когда же она вошла в каюту Софи, чтобы узнать, не требуется ли кузине чего-либо от нее, та резко поинтересовалась:
— Где ты была, Титания, и почему это ты не ухаживаешь за мной?
— Прости. Я смотрела, как корабль выходит из порта.
— Что ж, раз мама настояла на том, что Марта сначала распакует ее сундуки, ты можешь начать с моих, пока Марта не освободится.
Титания, не сказав ни слова, принялась разбирать дорожный несессер Софи. Но про себя она подумала, что Софи хотя бы ради приличия могла добавить «пожалуйста».
А уж слово «спасибо» кузина не употребляла никогда, что бы Титания для нее ни делала.
— Если и есть на свете что-либо, что я ненавижу более всего, — продолжала тем временем Софи, — так это плавание по морю. Я знаю, что со мной приключится приступ морской болезни, и потому чем раньше я прилягу, тем лучше.
И хотя Титания заверила ее, что в Ла-Манше шторма не будет, Софи настояла на том, чтобы лечь в постель.
13 
