17 
– А какую роль играет Люк в этом фарсе?
– Я сама не могу понять.
Элиза сочувственно прищелкнула языком.
– Главное – не нервничай и не показывай виду.
Ханна кивнула и, пробормотав невнятные извинения, бросилась в дамскую комнату: Мигель, если ему угодно, может болтать с Камиллой, а с нее довольно.
– Я с тобой, – поднялась Элиза.
Ханна несколько раз останавливалась поболтать со знакомыми. В дамской комнате она старательно поправила макияж и, увидев, что Элиза чувствует себя явно плохо, заинтересованно спросила:
– Ты беременна?
Элиза слабо улыбнулась.
– О, да! Надеюсь, девочка. Она уже демонстрирует свою индивидуальность, мальчишки вели себя проще.
– Насколько я понимаю, Александре в курсе?
– Разумеется. Он замечательный отец.
Ханна вернулась к столу обновленная и слегка успокоившаяся. Мигель бросил на жену понимающий взгляд – причина такого длительного отсутствия не вызывала у него сомнений.
– Дорогая, все остыло, – он подозвал официанта и попросил принести другую порцию.
– По правде сказать, я не голодна.
– Тем не менее ты должна поесть, – настойчиво потребовал Мигель и неожиданно погладил Ханну по щеке.
– Какой ты внимательный и заботливый муж, Мигель, – умилилась Ханна.
– Ты же моя жена, дорогая, о ком же мне еще заботиться!
Да, это у него не отнимешь: он умеет поддержать и успокоить, когда надо. Ханна неоднократно слышала одобрительные высказывания окружающих по поводу их брака.
Стараясь, чтобы улыбка вышла как можно естественнее, Ханна улыбнулась.
– Милый, ты разишь своей заботливостью наповал.
– Ты так считаешь? Тебе не нравится моя забота?
Ханна лишь молча глянула на него.
Тем временем Камилла, покружив по залу, вновь оказалась рядом с Мигелем, окончательно лишив Ханну аппетита. Она со злостью наблюдала, как Камилла скребла ярко-красными коготками по его рукаву, прикасалась к руке, складывала губки в соблазнительную улыбку.
Подали десерт. Модели совершили последний заход на подиум и упорхнули. Ди-джей включил специальные световые эффекты, поставил первый CD, возвещая о начале танцев.
Гости задвигали стульями, готовясь танцевать.
Александро и Элиза подошли попрощаться.
– Завтра обязательно повидаемся. Мужчины организуют завтрак на природе, а я покажу фотографии.
После их ухода к Мигелю подошел коллега по работе. Извинившись, Мигель покинул жену. Краем глаза Ханна увидела Камиллу, мелькнувшую у выхода, и почти сразу услышала хорошо знакомый мужской голос:
– Как жизнь, Ханна?
– Люк? – отозвалась она как можно суровее. – Тебе нет необходимости следовать принятым в свете условностям. Ты для меня пустое место.
– Не может быть! – поддразнил Люк. – А ты все та же, как я погляжу.
– Хочешь уверить меня, что оказался здесь абсолютно случайно?
Люк лишь усмехнулся в ответ на ее негодование.
– Ханна, прошло три года, неужели нам не о чем поговорить?
– Представь себе – не о чем! – отрезала она.
– Но почему, лапушка? – Его улыбка могла околдовывать не только доверчивых простушек. – Когда-то нам было неплохо вдвоем.
– Очень странно, – не сдавалась она. – Наши воспоминания сильно разнятся. Думаю, что и у тебя они потускнели, так что давай не будем притворяться, а?
Он выразительно развел руками.
– Кто притворяется? Я всегда был от тебя в полном восхищении.
– Начинается, – прервала его излияния Ханна. – Лучше скажи, что тебя сюда принесло?
– Разве просто побыть в таком приятном обществе – не удовольствие?
– Прекрати! Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
– Значит, ты хочешь услышать факты, лапушка?
Ханна в упор смотрела на него, даже не утруждая себя каким-либо вопросом.
– Но стоить это будет недешево, – горестно закончил он.
– Да ну? – отвергла его претензии Ханна. – Ты в свое время славно пожил за счет моей доверчивости. Напомнить суммы?
– И когда ты успела стать такой циничной? – Люк, словно игнорируя неприятные напоминания, «надел» одну из своих самых обаятельных улыбок.
– Да уже года три. Хороший учитель был.
– Ладно, раскрою тайну. Меня пригласила Камилла. Естественно, не даром.
Ханна даже задохнулась.
– А зачем ты рассказываешь об этом мне? Работаешь на два фронта?
Он пожал плечами.
– Ты же захотела правды.
Ханна внимательно оглядела его: все та же смазливая физиономия и та же шальная искорка в глазах. Что она в нем находила – уму непостижимо! Сейчас даже его улыбка казалась ей сальной.
17 
