18 
– Ну ты и прохвост, Люк!
– Хочу предупредить, лапочка, – тихо проговорил Люк. – Камилла здесь не случайно.
– Как будто я не знаю!
– Потанцуй со мной, и я, возможно, расскажу тебе побольше.
– Ни в коем случае! Даже если от этого будет зависеть вся моя жизнь.
Он цинично ухмыльнулся.
– Может, ты и права.
– Но запомни: Мигель Сантанас не тот человек, который захочет делиться с ближним своей собственностью.
– Тогда, может, выпьем как-нибудь по чашечке кофе? Поговорим о прошлом.
– Ты шутишь? – Ничем его не проймешь, просто с ума сойти.
– Какая у женщин короткая память! Где же твоя былая пылкость?
Она в упор посмотрела на него.
– Будешь докладывать Камилле, скажи, что у нее нет шансов. – Ханна кинула тревожный взгляд на стоявшего поблизости Мигеля. Он, казалось, полностью был поглощен беседой с коллегой, но Ханне достаточно было одного взгляда, чтобы понять: из их разговора не пропущено ни слова.
Она подошла к нему, ожидая, что он представит ее, и облегченно вздохнула, почувствовав, как он переплел ее пальцы со своими.
Коллега извинился и вернулся к своему столику.
– Пойдем домой? – предложил Мигель.
Ханна сверкнула белозубой улыбкой, провела ладонью по его уже шершавой щеке.
– И испортить Камилле все удовольствие?
Он поймал руку жены, запечатлев жадный поцелуй на ее ладони. Ханна изумленно посмотрела на него, слегка задрожав.
– Что-то ты, дорогая, совсем скуксилась, – мягко посетовал Мигель. – Я считаю, пора домой.
– Ну уж нет! Я достаточно энергична, чтобы потанцевать с тобой. А ты?
Он с сомнением покачал головой, но послушно повел ее за собой. Мелодия была очень медленная и обволакивающая. Мигель крепко прижал ее к себе и повел. Чудесная музыка несла их, Ханна почти забыла, где они. Осталось только колдовство мелодии, руки мужа, прижимающего ее к себе.
Они почти слились воедино, Ханна явственно ощущала, как из его сильного тела перетекает к ней жизненная энергия, чувствовала его возбуждение.
– Я считаю, пора домой. – Он тихо засмеялся, и кровь загорелась в ней, вызывая краску на лице и огонь внутри.
Они дружно направились к выходу, на ходу перебрасываясь фразами со знакомыми. И вдруг лицом к лицу столкнулись с Камиллой.
– Вы ведь не уходите?
Ханна вежливо улыбнулась.
– Нам обоим завтра рано вставать.
– Устала, дорогая? – Камилла озабоченно всплеснула руками. – Мигелю вряд ли понравится подобная изнеженность.
– Что делать – не все же такие выносливые, – в тон ей отозвалась Ханна и… испугалась: в глазах Камиллы мелькнула ненависть. Мелькнула и погасла.
Ханна, молчаливо созерцая пробегающие мимо дома, сидела рядом с Мигелем, пока тот вел машину по темным улицам.
В свое время средства массовой информации уделили много внимания ее помолвке с Мигелем: объединились два денежных мешка, чувства богатым недоступны. Их брак – тому подтверждение. Но миновал год, и сплетни постепенно потеряли актуальность, их брак не только не распался, как предсказывали авторитетные журналисты в рубриках «Семья и брак», но уже воспринимался высшим светом как весьма удачный.
– Что-то ты притихла.
В полумраке салона Ханна не могла разобрать выражения лица Мигеля.
– А ты только заметил это?
– Тебя беспокоит Камилла? Люк? Неужели они могут испортить нам жизнь?
Ханна нашла в себе силы сдержаться и не устроить истерику.
– Мог бы подойти и послушать нашу беседу.
– Пожалуй, беседа была слишком долгой. – Мигель остановил машину у особняка.
– Разумеется, ведь говорили не только обо мне, но и о тебе. Камилла имеет на тебя серьезные виды и ни перед чем не остановится, лишь бы добиться своего. – Она пристально посмотрела на Мигеля, потом выскользнула из машины и вошла в дом.
Мигель двинулся следом. Уже в фойе, у подножия лестницы он взял жену за локоть.
– Не может быть! – протянул он иронично, в упор уставившись на Ханну. – А он, видимо, играет роль приспешника главной героини, строящей дьявольские козни?
– Ну да!
– Будь осторожна, дорогая, – ласково предупредил он. – Однажды он уже навредил тебе. Я не потерплю повторения.
– Не потерпишь? Не хочешь ли ты сказать, что ревнуешь? – Ханна удивленно смотрела на него.
– Я хочу защитить тебя от этих нахалов! – Голос мужа дрожал от негодования. – И потом, Ханна, разве Люк занимал хотя бы сотую долю твоей жизни по сравнению со мной, с моим отношением к тебе и нашему браку?
18 
