53 
Беттина порывисто схватила ее за руку.
— Я не уйду от вас — ни за что! — воскликнула она. — Если вы отправите меня домой, я снова убегу и вернусь сюда.
— Мы поговорим об этом утром, — повторила Мелита. — А теперь спи!
— Я не засну, пока вы мне не дадите обещание! — настаивала на своем Беттина. — Она обняла Мелиту за шею. — Я люблю вас! — воскликнула она. — Никто не был так добр со мной, как вы. Что бы они там ни говорили, я с вами не расстанусь. Я буду бороться с ними, пока они мне не позволят остаться у вас.
В ее голосе зазвучали истерические нотки, и Мелита быстро сказала:
— Не расстраивайся, Беттина, и меня не расстраивай. Ведь ты была такая храбрая, такая умница! Сама добралась сюда одна! — Поцеловав девочку, она добавила: — Мы вот что сделаем. Завтра мы напишем письмо твоему папе. Мы сообщим ему, что ты здесь, и попросим его приехать и поговорить с нами. Быть может, он найдет способ, как нам остаться вместе, не огорчая твою бабушку.
— Я ненавижу бабушку! — ответила Беттина. — Она меня не любит. Она любит только этого противного мистера Фаркера. Почему бы ей не уехать из нашего дома? Нам было бы так хорошо без нее.
Мелита подумала, что это было бы вполне разумным решением, но вслух она, конечно, этого не сказала.
Вместо этого она снова поцеловала Беттину.
— Спи, милочка! У нас еще много времени впереди, а главное, я хочу познакомить тебя с Эросом. Я уверена, что Вихрь сейчас рассказывает ему, какой вам выдался тяжелый день.
Напряжение в руках Беттины понемногу стало ослабевать.
— Вы думаете, они могут говорить друг с другом?
— Ну конечно, — сказала Мелита. — Если бы мы могли понимать их разговор, мы бы, наверное, услышали, как Вихрь хвастается, что он привез тебя сюда.
Беттина усмехнулась.
— А что ему скажет Эрос?
— А Эрос будет, вероятно, ему завидовать, пока не вспомнит, что он сможет показать тебе завтра всякие фокусы, например, как он танцует на задних ногах. И тогда Вихрь станет завидовать ему!
Беттину все это очень заинтересовало.
— Мне хочется посмотреть.
— Тогда засыпай быстрее, — сказала Мелита, — и ты не заметишь, как наступит завтра.
Опуская девочку на подушки, она увидела, что глаза у нее слипаются от усталости.
— Мне нравится ваш домик, — проговорила сонным голосом Беттина, — и мне нравится…
Тут голос ее затих, и Мелита поняла, что девочку сморил сон.
Она задернула занавески и вышла, вспомнив, что ей нужно достать из шкафа белье и приготовить себе постель в соседней комнате.
Однако, проходя мимо открытой двери, Мелита увидела, что миссис Джонсон уже занялась этим.
— Благодарю вас, миссис Джонсон, — сказала она. — Вы очень добры. Поскольку я тоже устала, я запру двери и буду ложиться.
— И правильно сделаете, мисс, — отвечала миссис Джонсон. — Я так рада, что вы вернулись.
В ее голосе было столько тепла, что, спускаясь вниз и открывая дверь в гостиную, Мелита улыбалась.
Она хотела закрыть там окна и задернуть шторы, но, войдя в комнату, она увидела высокого мужчину, стоящего спиной к камину, и сердце у нее чуть не выпрыгнуло из груди.
Поскольку комната была довольно небольшая, маркиз казался еще выше ростом. Подходя к нему, Мелита подумала, что это то, чего она ожидала и на что надеялась, не смея даже выразить свои чувства словами.
И тут она вспомнила, почему он здесь.
— Беттина… у меня! — с трудом проговорила девушка. — С ней… все в порядке.
— Я так и понял, увидев Вихря в конюшне, — ответил маркиз, ничем не проявляя своего раздражения. Заметив удивление в глазах Мелиты, он добавил: — Когда я приехал, ваш служитель показал мне, где поставить лошадь.
— Вы приехали верхом?
— Я прискакал из Лондона после того, как в Сэрл-Парк вечером явился грум и сообщил мне, что Беттина пропала.
— Как вы догадались, что она здесь? — поинтересовалась Мелита.
— Я спросил, почему вас с ней не было, и, когда мне сказали, что вы уехали рано утром, я понял, что Беттина последовала за вами. — После недолгого молчания маркиз спросил: — Почему вы уехали?
Этот вопрос застал Мелиту врасплох.
Девушка почему-то ожидала, что ему все известно, а сейчас она чувствовала, что не может сообщить ему всю правду в страхе, что он не поверит ей.
Но маркиз ждал ответа, и после минутного колебания она сказала, залившись краской:
53 
