32 
— Отец, что скажешь? — спросил Андре.
— Было бы замечательно, если бы у меня был ее портрет, — сказал Бертран. — Спасибо за прекрасную идею, мадемуазель.
— О да, браво! — поддакнула Моник, и Джинни поняла, что только что она заполучила врага в ее лице.
Джинни искренне обрадовалась появлению Гастона, который пришел позвать их к обеду в зал, показавшийся Джинне гораздо уютнее.
— Мадемуазель Мейсон у нас в первый раз, и, наверное, ей захочется осмотреть достопримечательности. Что бы вы хотели увидеть? — поинтересовалась Моник у Джинни.
— Думаю, мы сможем съездить в Бон, — ответил за нее Андре. — Виржини, ты не против съездить в Бон?
— Конечно, спасибо, — мягко ответила она. — Но в этом нет никакой необходимости. У тебя много работы, а мне нужно почитать и заняться Барни. Не беспокойтесь, мне есть чем заняться.
— Просто идеальная гостья, — фальшиво улыбнулась Моник.
Мужчины остались в столовой, чтобы обсудить дела, а Моник и Джинни сидели перед камином в малой гостиной, уютно устроившись в огромных креслах. В крошечных фарфоровых чашках дымился ароматный кофе.
— Вы здесь надолго, мадемуазель? — нарушила тишину Моник.
— Пока не знаю, — честно призналась Джинни.
— Можно один совет, с вашего разрешения?
Меньше всего на свете Джинни хотелось выслушивать советы немолодой дамы, но что она могла сделать? Поэтому Джинни лишь вежливо улыбнулась в ответ.
— Если вы питаете какие-то романтические иллюзии насчет месье Андре, лучше забудьте! Безусловно, Андре очень привлекательный мужчина, но он меняет любовниц как перчатки, к тому ему нравятся яркие блондинки. Все его интрижки не длятся слишком долго. — Она выразительно взглянула на Джинни.
— Его личная жизнь меня не касается.
— Андре не из тех мужчин, из которых получаются хорошие мужья. Его женой должна стать достойная женщина его круга, которая сможет вести с ним семейный бизнес. Вы меня понимаете?
— Какое счастье, что я совсем не хочу замуж, — очаровательно улыбнулась Джинни.
— Тогда почему вы приняли приглашение?
— Мне нужно прийти в себя после случившего. — Джинни осторожно подбирала слова. — Мне хотелось получше узнать скрытую от посторонних глаз жизнь моего отчима.
— И когда же ваше любопытство будет наконец удовлетворено? — поджала губы Моник.
— Я скоро вернусь в Англию.
— А вы мудрая, — усмехнулась Моник. — На что бы ни рассчитывал ваш отчим, вам здесь делать нечего. Только разобьете свое сердце. Еще чашечку кофе?
Джинни вежливо отказалась. Она чувствовала себя опустошенной. Услышав звук шагов, Барни вскочил и, виляя хвостом, подбежал к Андре и Бертрану. Отец с сыном о чем-то увлеченно разговаривали.
— Мне пора домой, — сказала Моник, — уже поздно.
Барон, извинившись, сказал, что ему нужно еще немного поработать. Джинни и Андре остались наедине.
— Моник, наверное, рассказывала тебе о баронессе Лауре и ее безупречном вкусе? — предположил Андре.
— Вовсе нет, — вымученно улыбнулась Джинни. — Я удивилась, когда увидела мадемуазель Шалу за ужином.
— У Моник собственные цели.
— Она близкий друг семьи?
— Нет, она наемный работник, ведет документацию отца. Моник также надеется в глубине души женить на себе папу Бертрана.
— Ты думаешь, ей удастся?
— Стараюсь не думать об этом. Но боюсь, ее ждет разочарование. Моник дружила с моей матерью, хотя я не понимаю, почему мама так доверяла ей. Через несколько недель после смерти мамы Моник вернулась в Тероз.
— Ты имеешь в виду, что она ждала смерти твоей матери, чтобы приехать сюда?
— Ей не было смысла возвращаться, пока мама была жива.
— Клотильда рассказывала, что Моник всегда была влюблена в барона. Она переехала с родителями в Прованс, когда поняла, что сердце отца принадлежит теперь ее подруге.
— Не воспринимай слишком серьезно ее оды о бедной крошке Линнет, — посоветовал Андре. — Может быть, кофе?
— Нет, спасибо. Пожалуй, я пойду спать, — притворно зевнула она.
— Еще рано. Я хотел поговорить с тобой. Пожалуйста, — мягко добавил он, видя ее сомнения.
Джинни кивнула и присела на диван рядом с камином.
— Что наговорила тебе Моник? — напрямую спросил Андре, в руках он держал два стакана с бренди.
— Только то, о чем я сама знаю. — Джинни смотрела на потрескивающие дрова в камине. — Я здесь чужая, и мне пора возвращаться в Англию.
32 
