очень нудно 
36 
– Какой урок мне полагается усвоить?
– Не совать нос туда, куда не следует. Просто делай свое дело, Мад. Читай новости – это все, что от тебя требуется. Перед тобой не ставится задача высказывать свое суждение.
– Вот, значит, как это работает? – Она чувствовала, что немного захмелела, и была рада этому.
– Именно так. Твоя работа – прекрасно выглядеть и читать телесуфлер. То, откуда на нем берется текст и что он значит, – не твоя забота.
– До чего просто! – хихикнула Мэдди. Но смех этот был горьким. Ей не просто указали на ее место, ее унизили – и добились цели.
– Проще не бывает, Мад. Как и у нас с тобой. Я тебя люблю. Ты моя жена. Нам не из-за чего выяснять отношения, тебе незачем меня задирать. Я хочу, чтобы ты мне обещала, что больше такого не сделаешь.
– Нет, я не могу, Джек, – честно ответила она. Ей не хотелось его обманывать, не важно, что ей был отвратителен любой конфликт. – Вчера речь шла о профессиональной этике и морали. Я чувствую ответственность перед людьми, которые смотрят мою передачу.
– Ты ответственна передо мной, – сказал Джек ласковым тоном, и она снова испытала страх, сама не зная почему. Сейчас в нем не было ничего пугающего, наоборот, он опять ее ласкал, да так, что можно было обо всем забыть…
– Я говорил тебе, чего хочу… Хочу, чтобы ты мне обещала, что будешь хорошей девочкой. – Его язык проникал в самые чувствительные местечки ее тела, что не мешало ему бормотать все эти смущающие ее слова.
– Разве я не хорошая девочка? – Мэдди невольно хихикнула.
– Нет, Мад, вчера ты была плохой, очень плохой. Если это повторится, мне придется тебя наказать… Или наказать прямо сейчас? – Джек просто дразнил ее, его голос звучал не грозно, а соблазнительно. – Я не хочу тебя наказывать, Мад. Я хочу делать тебе приятно…
О, это у него получалось хорошо, даже слишком! У нее не было сил его остановить, она устала и измучилась, да и шампанское сделало свое дело. Сейчас она была не прочь напиться. Это помогало.
– Ты делаешь мне приятно, – сказала она хрипло, забыв свою недавнюю злость. Но одно дело – тогда, другое – сейчас. Сейчас они в Париже. Страх, возмущение, чувство, что ее предали, вдруг исчезли. Мэдди старалась вспомнить о них, но помешал Джек, снова овладев ею. Все ее тело полыхнуло огнем.
– Ну, будешь хорошей девочкой? – простонал он, терзая ее наслаждением. – Обещаешь?
– Обещаю! – выдохнула она.
– Обещай еще раз, Мад… – Он был в таких делах мастером. – Давай!
– Обещаю… обещаю… обещаю… Я буду хорошей, клянусь! – Теперь ей хотелось одного – доставить ему удовольствие, хотя она будто видела себя со стороны и презирала себя за эту слабость. Она опять ему продалась, отдалась; что ж, Джек – слишком могущественная сила, чтобы ей сопротивляться.
– Кому ты принадлежишь, Мад? Кто тебя любит? Ты моя собственность, я тебя люблю. Повтори, Мэдди…
– Я люблю тебя… Я принадлежу тебе.
Он рвал ее снаружи и внутри. Услышав ответ Мэдди, вернее, ее стон, Джек поднажал и причинил ей боль. Она вскрикнула и попыталась вырваться, но он еще сильнее прижал ее к полу и проявил такое неистовство, что она застонала. Это Джека не останавливало, он еще больше распалялся. Мэдди пыталась что-то ему сказать, но он заткнул ее рот своим и стал вколачивать в пол. Их кульминация сопровождалась крупной дрожью; Джек в пылу страсти укусил жену за сосок. Пошла кровь, но у нее не было сил даже заплакать. Что с ним: приступ ненависти или любви? Наказание или доказательство желания, такого сильного, что муж даже не сознавал, что причинял ей боль? Мэдди больше не знала, что сама к нему испытывает: любовь, желание, ненависть?
– Я сделал тебе больно? – спросил он озабоченно. – Боже, Мад, у тебя кровь, прости меня… – Из левого соска текла струйка крови, у нее было ощущение, что над ней надругались – так оно, собственно, и было. Возможно, Джек не шутил и действительно наказывал ее? Но его взгляд был полон любви; он взял мокрую салфетку, которой вытирал бутылку, и приложил к ее груди.
– Прости, детка. Я так тебя хотел, что впору было рехнуться.
– Ничего страшного, – пролепетала Мэдди, еще не придя в себя и чувствуя головокружение. Он помог ей встать, и они, перешагивая через одежду на полу, побрели в спальню. Ей хотелось одного – уснуть, даже принять душ не хватило сил. Она знала, что близка к обмороку.
Джек нежно уложил ее в постель, она благодарно улыбнулась ему, и стены закружились вокруг нее в хороводе.
36 
