очень нудно 
28 
— При каких обстоятельствах вы познакомились с мистером Олдричем?
— Я зашел в «Винни на Бродвее». Это бар на Западной Сорок шестой улице, на Манхэттене.
— В котором часу это было?
— Примерно в полседьмого. Я заказал себе выпить, а посетитель, который сидел рядом, попросил пододвинуть к нему блюдо с орешками, что я и сделал, но сначала сам подцепил оттуда парочку соленых миндалин. Он сказал, что тоже их любит.
— Вы представились друг другу?
— Да. Я сообщил ему, что меня зовут Джимми Истон, а он назвался Грегом Олдричем.
— Мистер Олдрич присутствует в зале суда?
— Конечно, присутствует! То есть да.
— Не могли бы вы указать на него и кратко описать, во что он одет?
Джимми ткнул пальцем в направлении стола защиты.
— Он сидит посередине, между двумя другими. На нем серый костюм и синий галстук.
— Протокол засвидетельствует факт опознания мистером Истоном мистера Олдрича, — вставил судья Стивенс.
Эмили продолжила допрос свидетеля:
— Мистер Истон, вы первым заговорили с Грегом Олдричем?
— Скорее наоборот: Олдрич первый заговорил. Он уже принял на грудь...
— Возражаю! — вмешался Мур.
— Возражение принимается. — Судья Стивенс кивнул и обратился к Джимми: — Мистер Истон, отвечайте, пожалуйста, только на поставленный вопрос.
Джимми постарался изобразить на лице раскаяние.
— Ладно...
Тут он наткнулся на сердитый взгляд Эмили и поспешно прибавил:
— ...ваша честь.
— Мистер Истон, не могли бы вы передать содержание вашей с мистером Олдричем беседы?
«Вот он, — подумала Эмили. — Ключевой момент процесса».
— Ну, дело в том, — начал Джимми, — что мы оба пропустили по паре стаканчиков, мы оба были немного подавлены. Вообще-то я обычно не люблю вспоминать про тюрьму, сами понимаете, ничего приятного, но тогда я целый день искал работу и везде получил отказ. Вот я и признался Олдричу, что даже при большом желании такому, как я, трудно встать на правильный путь.
Джимми заерзал на стуле.
— А я этого очень хочу, — заверил он присутствующих.
— И как Грег Олдрич отреагировал на ваше признание?
— Сначала никак. Он вынул мобильник и набрал номер. Раздался женский голос. Когда женщина узнала, кто звонит, то распсиховалась. Начала так громко орать, что даже мне было слышно. Она просто визжала: «Грег, оставь меня в покое!» Потом она, скорее всего, отключила телефон, потому что подозреваемый показался мне явно на взводе, словно готов был каждого стереть в порошок. Он посмотрел на меня и сказал: «Моя жена. Убил бы ее!»
— Повторите, пожалуйста, последнюю фразу, мистер Истон, — попросила Эмили.
— Он посмотрел на меня и сказал: «Моя жена. Убил бы ее!»
— Грег Олдрич сказал: «Моя жена. Убил бы ее!» — медленно произнесла обвинитель, давая присяжным время обдумать эти слова.
— Да.
— И этот разговор происходил два с половиной года назад, второго марта, примерно в полседьмого вечера?
— Да.
Эмили украдкой взглянула на Олдрича: тот покачивал головой, словно был не в состоянии поверить в происходящее. Она заметила, что на лбу подозреваемого выступила испарина. Мур что-то шептал своему клиенту, очевидно стараясь успокоить. «Бесполезно, — подумала Эмили. — И это я еще не копнула вглубь».
— Мистер Истон, как вы отреагировали на заявление мистера Олдрича?
— Я понял, что он бесится. Ну, сердится. У него все лицо побагровело, он изо всей силы грохнул телефоном о стойку. Но я-то был уверен, что он преувеличивает, поэтому решил сострить и ляпнул: «Я на мели. Двадцать тысяч баксов — и дело сделано!»
— Что случилось потом?
— В баре появился какой-то парень, он сразу узнал Олдрича и направился прямо к нему.
— Мистер Олдрич вас познакомил?
— Нет, тот парень только обмолвился, что видел Натали в «Трамвае "Желание"» и что она была бесподобна. Именно так: «бесподобна».
— Как повел себя мистер Олдрич?
— Он скривился и ответил, что Натали бесподобна в любой своей роли, а потом взял и отвернулся. Тот парень только пожал плечами и пошел к столикам, а потом я заметил, как oн подсел к какой-то компании.
— Вы поняли, что тот человек имел в виду Натали Райнс?
— Да я сразу догадался! Я люблю кино, и видел ее в фильме, за который ее номинировали на «Оскар». Афиши «Трамвая» тоже везде висели.
Эмили глотнула воды.
— Мистер Истон, что происходило дальше, после того случайного вторжения?
28 
