37 
Им придется искать новое жилье и, возможно, снова сменить имя, а в этом случае отец, вернувшись домой, не найдет их нового адреса.
На секунду ей показалось, что весь мир рухнул. Но позже, со свойственным ей практицизмом, она рассудила, что даже если граф и разгадал ее секрет, это еще не обязательно должно означать, что тайна известна многим.
Она должна убедить, непременно должна убедить его не выдавать ее секрет никому больше.
Из-за сильного волнения она не могла думать ни о чем, кроме того, что граф был прав. Они должны все обсудить, и она будет умолять его не раскрывать ее тайны, так что, быть может, ей и не придется никуда перевозить свою мать.
Прочитав письмо, Тэлия почувствовала себя так, словно ее сердце перестало биться, но теперь оно уже снова стучало и даже более спокойно, чем обычно. Стараясь сохранять спокойствие, девушка медленно подошла к задней двери, за которой ее ожидал Генри.
– Пожалуйста… передайте своему господину… – сказала она, не упоминая имени графа.
Генри почтительно снял шляпу, и она увидела, что граф предусмотрительно отослал своего грума в обычной одежде, а не в хеллингтонской ливрее.
– Просто скажите ему… Я согласна, – наконец закончила она.
– Будет исполнено, мисс.
Тэлия быстро затворила дверь, надеясь, что работницам не удалось разобрать слов, произнесенных ею еле слышным шепотом. К тому же даже если бы они что-то, и услышали, вряд ли сумели бы понять, о чем идет речь.
Чувствуя слабость в ногах, Тэлия вернулась на свое рабочее место. Ей казалось, что весь мир вокруг нее вращается и ничто не в силах остановить его.
Вечером, уложив мать в постель, прибравшись в комнате, задернув шторы и задув свечи, Тэлия подумала, что ни один день во всей ее жизни не был таким длинным.
Ее терзали сомнения: сохранит ли граф их секрет в тайне или же им придется что-то предпринимать.
Отец Тэлии, отправляясь в изгнание, не мог предположить, через какие лишения придется им пройти.
Им не только приходилось держать в тайне все, что произошло, но и придумывать правдивые объяснения отсутствия сэра Дензила.
Когда до леди Кавершем дошли слухи о том, что ее мужа начали обвинять в бегстве от кредиторов, а позже и в других отвратительных преступлениях, она не только была оскорблена такими заявлениями в адрес любимого мужа, но и испытывала чувство мучительного стыда за то, что им приходится лгать окружающим от его и, разумеется, от своего имени.
Тогда-то Тэлия и осознала, что единственным спасением для них будет исчезнуть из провинции, где их знал всяк и каждый, и не попадаться на глаза былым лондонским друзьям, погрязшим в богатстве и развлечениях.
Она допускала мысль о том, что кто-нибудь может заступиться за них, но Тэлия была еще слишком молода, чтобы знать таких людей. К тому же она понимала, что для ее матери будет невыносимо зависеть от тех, с кем прежде предавались развлечениям.
Когда перспектива перебиваться с хлеба на воду до возвращения отца стала очевидной, Тэлия рассудила, что лучшим местом для того, чтобы скрыться, является Лондон, где соседям не будет до них дела и где можно с легкостью затеряться в толпе.
С годами она научилась жить сегодняшним днем, ее мать жила лишь днем завтрашним, в ожидании возвращения мужа.
Бессмысленно сожалеть о прошлом. Она ведь была совсем юной, и Тэлия понемногу начала забывать о тех днях, когда в их распоряжении были роскошные кареты, прислуга и свобода перемещения по стране.
Единственное, с чем ей приходилось бороться, была болезнь матери и ее страх никогда более не увидеть мужа.
День за днем Тэлия твердила себе, что должна изо всех сил стараться не дать матери повода для расстройств и огорчения, не дать ей потерять веру.
И теперь она понимала, что возможность потери их нынешнего пристанища или угроза разоблачения могут окончательно подкосить жизненные силы матери.
«Он должен меня понять», – продолжала думать Тэлия.
Пожелав маме спокойной ночи, Тэлия поспешила к себе в спальню, где быстро переоделась в то же платье, что и накануне, и, набросив на плечи бархатный плащ, на цыпочках спустилась по лестнице в кухню.
– Вы играете с огнем, вот как это называется, – неодобрительно заявила Анна со своей стороны кухонного стола.
– Мне придется встретиться с его светлостью, – сказала Тэлия. – Я отказалась от его приглашения на ужин, но потом выяснила нечто такое, что… теперь мне необходимо поговорить с ним.
37 
