45 
Ее улыбка могла затмить солнце.
– Какого черта? – грубо заговорил он и скрестил руки на груди.
– Привет, Брэнд. Я тоже рада тебя видеть.
Брэнд нахмурился:
– Как ты сюда вошла?
– Твой отец сказал, что, скорее всего, ты оставляешь ключ над дверью.
– Мой отец знает, что ты здесь?
– Он считает меня лучшим из того, что когда-либо случалось в твоей жизни.
«Дело не в этом, – задумался Брэнд. – Конечно, она лучшее, что может со мной случиться. Но я-то далеко не лучшее, что было в ее жизни. Неужели она не прочитала письма? Или не получила их?»
– Это Калифорния, а не Шугар-Мейпл-Гроув, – бросил он, переводя разговор на другую тему. – Ты не можешь находиться здесь с незапертой дверью и заниматься выпечкой.
Софи не сдержалась:
– Стоп! Хватит. Если мне понадобится защитник, я куплю ротвейлера.
– В Шугар-Мейпл-Гроув защитник тебе не нужен. Там ты и должна находиться.
– Не тебе решать, где я должна находиться.
– Ты быстро разобралась, что где лежит в моей кухне?
– Если я задержусь здесь, думаю, кое-что придется изменить. Да, обязательно куплю тебе противень для выпечки. Что это за кухня, на которой нет противня для выпечки?
– Это называется холостяцкая берлога. И что ты имеешь в виду, говоря, что задержишься здесь? В моем доме? Нет, ты не задержишься.
– Задержусь. До тех пор, пока ты не образумишься.
– Софи, это ты поступила неразумно, явившись сюда. Да еще решила, что останешься.
– Ох, мне надоело быть благоразумной. Я поняла, что, стремясь к безопасности, я совершаю ужасную ошибку. Деградация – опасная штука.
Брэнд сомневался, что Софи деградирует. Об обратном красноречиво свидетельствовали уверенный изгиб ее губ, манера держаться, игривый и поразительно властный взгляд.
– Ты здесь не останешься, – отрезал он.
– Ты выглядишь измотанным, – спокойно заметила Софи. – Поешь печенья, прямо из духовки. По рецепту твоей мамы.
Брэнд понимал, что самое разумное – попятиться к двери и умчаться отсюда со всех ног. Но он оказался во власти могучего чувства и не мог побороть его.
Он прошел в квартиру и неохотно присел у кухонного стола. От Софи исходил аромат: чистый и пикантный, свежий и многообещающий. Предвещающий передышку после трудной командировки.
– Попробуй печенье, – уговаривала она.
Солдат Шеридан не должен был прикасаться к этому печенью, однако Брэнд колебался недолго. Взяв одно печенье, он откусил кусочек и блаженно закрыл глаза.
– Хочешь молочка?
– У меня нет молока, – проворчал он.
Наверное, это сон... Когда ему стало так ненавистно одиночество? Необходимо прогнать Софи. Пусть придет в себя. Надо заставить ее убраться из этого дома.
Брэнд открыл глаза и обнаружил перед собой стакан молока.
«Не пей! – приказал он себе. – Должно быть, оно похоже на волшебный нектар. Как только выпьешь – пропадешь».
Брэнд отпил глоток.
И пропал. Восемь лет он провел в одиночестве и только сейчас почувствовал, что вернулся домой.
Выпечка, молоко, глядящая на него Софи, усталость, люди, которых ему не удалось спасти...
Опустив голову на руки, Брэнд глубоко и прерывисто вздохнул.
Она прикоснулась к его плечу.
– Все хорошо, – тихо сказала Софи. – Ты меня защитишь.
– Ты даже не представляешь, о чем говоришь! – рявкнул он. – Я выводил из отеля четырнадцать заложников. Из них выжили только двенадцать.
Софи встала позади него, обняла его за шею.
– Ой, Брэнд, – прошептала она.
И все. Но этого оказалось достаточно. Почему его измученной душе стало легче? Брэнд решил, что не отпустит Софи, даже если должен так поступить.
– Я мог погибнуть, – сказал он. – Какую жизнь я могу предложить тебе? Ты скоро уедешь.
– Нет.
– Да.
– Нет, – даже решительнее, чем его «да», произнесла Софи.
– Ты не можешь остаться без моего приглашения.
– Тогда вышвырни меня отсюда.
Брэнд попытался схватиться за соломинку.
– Если ты поселишься со мной, – предупредил он, – это не пойдет на пользу твоей репутации в Шугар-Мейпл-Гроув.
Софи рассмеялась:
– Я не беспокоюсь о своей репутации.
– Зато я беспокоюсь, – пробормотал Брэнд. – Ты не можешь здесь находиться. Это неприлично.
– Я остаюсь. И мне все равно, считаешь ты это приличным или нет.
– Не думаю, что твоя бабушка это одобрит.
– Ты не знаешь мою бабушку.
– Отец убьет меня. – Соломинка, за которую хватался Брэнд, становилась все тоньше, и они оба это понимали.
45 
