47 
Брэнд не высыпался настолько, что у него начались проблемы на службе. Он совершал глупейшие ошибки, присущие новичкам. Он совсем не мог сосредоточиться. Он опоздал на перекличку, потому что в обед звонил Софи, дабы удостовериться, что она заперла чертову дверь. Он не отреагировал на приказ, ибо размышлял над тем, как она рассмеялась, когда он попросил ее закрыть дверь.
– Работа всегда так изматывает тебя? – успокаивающим тоном спросила она, когда он притащился домой. – Я приготовила тебе вкусненькое.
Софи приготовила ростбиф и йоркширский пудинг. Конечно, по рецепту его матери.
– Это не ухаживание, – заявил Брэнд через три дня, – а налет с взятием заложника. Надеюсь, ты скоро от этого устанешь.
До того, как он сильнее привяжется к ней.
Но Софи не устала, а он привязался к ней очень сильно.
Жизнь за пределами Шугар-Мейпл-Гроув сделала их свободными. За ними никто не наблюдал. Софи не была девочкой, живущей по соседству; Брэнд не был соседским парнем.
Они знакомились на ином уровне – как два взрослых, равных друг другу человека. Софи больше не была его Душистым Горошком. Она стала женщиной: очаровательной, многогранной, чувственной, веселой, умной, любопытной и склонной к приключениям.
По ее настоянию они нашли стену для скалолазания, и она показала Брэнду, чему научилась.
Он занимался альпинизмом много лет, но никогда еще не поднимался по стене позади Софи. Страховочный ремень так сексуально подчеркивал ее ягодицы, что никакая пижама в стиле «бэби-долл» не могла с этим сравниться.
Софи нравилось все новое; ей приелась спокойная провинциальная жизнь.
Ей понравилось ездить общественным транспортом. Купания в океане оказалось недостаточно, поэтому она купила дыхательную трубку для подводного плавания и ласты. Софи организовывала пикники на пляже, и они любовались проплывающими вдали китами и заходящим солнцем.
И Брэнд, сначала неохотно, потом со все возрастающим энтузиазмом, принял ее страсть к неизведанному.
Софи была в восторге от национальных кухонь. Брэнд нашел ближневосточный ресторан, где подавали мороженое с лепестками роз.
Несмотря на новые открытия, Софи успевала работать над книгой для Исторического общества и готовила блюда по рецептам матери Брэнда.
Чем больше изнуряло Брэнда ее ухаживание, чем чаще по ночам он лежал на кушетке и размышлял, не пора ли ему сдаться и пойти к ней, тем воодушевленнее становилась Софи.
Брэнд стал менее замкнутым. Он рассказывал ей о том, с чем ей не приходилось сталкиваться. Он поведал, как хоронил лучшего друга, погибшего при проведении одной операции, как жил под именем Брайана Ланкастера.
Рассказал Брэнд и об операции в отеле, о блондинке, которую ему не удалось спасти и чье лицо преследует его во сне.
Удивительно, но Софи спокойно выслушивала его откровения. И с каждым днем, доверяя ей все больше, он чувствовал, что ему становится легче.
Спустя две недели Брэнд капитулировал.
– Ты выиграла, – заявил он, вернувшись домой после тяжелого дня, в течение которого безуспешно пытался тренироваться. – Ты победила, Софи. Я сдаюсь... Нет, погоди. Ты не победила. Победил я. Хоть я и не заслужил тебя и не хочу для тебя подобной жизни, ты по-прежнему здесь. И у меня есть подозрение, что ты не собираешься уезжать.
– Ты прав. Не собираюсь.
Брэнд подошел к Софи и позволил себе прикоснуться к ней. Она была такой нежной, с красивой и безупречно гладкой кожей. Казалось, он всю жизнь ждал мгновения, когда полностью капитулирует и сможет прикоснуться к ней кончиками пальцев.
Брэнд прильнул к ее чувственным полным губам и позволил себе насладиться их вкусом.
Софи разомкнула губы, приглашая его познать ее сполна.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Я хочу жениться на тебе. Я чувствую, что умру, если ты не будешь ждать меня дома до конца моей жизни. У меня такое ощущение, что я даже не догадывался о своем одиночестве до тех пор, пока не появилась ты, Софи. Ты не добивалась меня. Ты спасла меня.
Софи посмотрела ему в глаза, игриво коснулась языком его губ и запустила руку под рубашку Брэнда. Ему казалось, что у него началось новое приключение – длиною в жизнь.
– Софи, ты выйдешь за меня замуж?
Сердце Брэнда замерло. Его судьба висела на волоске, пока он ждал ее ответа.
А потом он услышал ответ. И не просто ответ, а гимн всепобеждающей любви, которая приводит потерпевшего поражение воина домой и залечивает его раны.
47 
