47 
— С величайшим удовольствием, — отозвалась Серафина.
— Вы уверены, что вам уже по силам подобное мероприятие?
— Совершенно уверена!
— Тогда пойду скажу посыльному, что мы приедем, — проговорил Кельвин. — Он ждет.
Он вышел, оставив ее одну, а Серафина принялась размышлять о званом обеде, однако особого удовольствия при мысли о предстоящем развлечении она почему-то не испытывала.
Если уж быть откровенной до конца, то она с большим удовольствием пообедала бы дома наедине с мужем.
Ей так нравилось сидеть напротив него в маленькой, уютной столовой, где одни слуги обмахивают тебя опахалами, а другие, в белых одеждах, с разноцветными тюрбанами на головах, прислуживают тебе за столом.
Ей нравилось слушать рассказы Кельвина о том, что он сделал со дня их приезда в Бомбей. Она знала, что он охотно ответит на все ее вопросы об Индии и о народах, населяющих ее.
И тем не менее Серафина понимала, что должна познакомиться с его друзьями и попытаться полюбить их.
Она была уверена, что он чувствует себя не в своей тарелке, с тех пор как стал жить семейной жизнью, а не привычной, холостяцкой, в своем родном полку.
«Должно быть, он скучает по своим товарищам», — размышляла Серафина, понимая, что не в силах их ему заменить.
Жизнь Кельвина после женитьбы круто переменилась. Интересно, что он сам думает по этому поводу? И какие чувства испытывает по отношению к ней, Серафине?
Какое же ей надеть платье сегодня вечером? Поскольку им предстоит встреча с губернатором, наверняка Кельвин захочет, чтобы жена его выглядела как можно лучше.
И она решила сказать Марте, чтобы та приготовила для нее кое-что из драгоценностей.
Перед их отъездом из Англии сэр Эразм подарил Серафине не только украшения, которые носила ее мать, но и в качестве свадебного подарка бриллиантовое ожерелье, а также браслеты и тиару, в которой Серафина и венчалась.
В глубине души она считала их несколько крикливыми. С большим удовольствием она надела бы две ниточки жемчуга — любимое мамино украшение.
Но Серафина тут же отбросила эту мысль. Во-первых, Кельвин должен гордиться своей женой, следовательно, она просто обязана хорошо выглядеть, а во-вторых, это ее первое появление в Бомбее на людях, и все будут с любопытством разглядывать ее. Значит, нужно будет надеть что-то эффектное.
Когда наконец Серафина оделась и Марта сделала ей самую модную прическу, она, немного смущаясь, вошла в гостиную, где ее уже ждал муж.
Комната была вся заставлена цветами, большинство из которых были подарены раджматой и были редчайшей красоты.
Все окна, выходившие на веранду, были открыты. За ними виднелся сад, где росно много необыкновенных цветов, и вдалеке синело море.
Зрелище было настолько захватывающее, что Серафина на секунду застыла в дверях, не в силах оторвать от него взгляд.
Кельвин Уорд стоял к ней спиной и смотрел на залив, однако Серафине показалось, что он его не видит.
У нее было такое чувство, что мысли его где-то далеко-далеко, там, где для нее нет места.
Внезапно ее охватил страх.
Какое значение имеют одежда. Украшения, если он так далек от нее? Она совсем чужая в этой чужой стране…
Словно прочитав ее мысли, Кельвин Уорд обернулся и, увидев жену, улыбнулся.
— Вы готовы? — спросил он. — Я уж хотел идти к вам, ведь нам пора уезжать.
— Как… я выгляжу? — робко спросила она.
Глаза ее с тревогой смотрели на мужа.
Платье ее было настолько красиво, что произвело бы неизгладимое впечатление на кого угодно. Марта настояла, чтобы Серафина надела белое платье, поскольку в свой первый выезд в свет новобрачная должна быть именно в белом.
Юбка впереди плотно облегала стан, а сзади состояла как бы из многочисленных ярусов, и каждый ярус был отделан плиссировкой и украшен кружевом и атласными бантами. Когда Серафина шла, казалось, что за ней тянется пышное облако.
Чтобы скрыть шрамы на руках, Серафина надела мягкие белые кружевные перчатки, а на запястья — бриллиантовые браслеты.
Бриллиантовое ожерелье, казавшееся на ее тоненькой шее чересчур массивным, в то же время подчеркивало, насколько молода и не уверена в себе его владелица.
Серафина была очаровательна, и Кельвин Уорд глядя на нее, размышлял о том, что женщины, без сомнения, будут восхищены ее великолепным туалетом, а мужчинам непременно захочется сделать что-то такое, от чего исчезнет тревога из ее огромных глаз, а на губах заиграет счастливая улыбка.
47 
