19 
Это была женщина лет сорока, ее сходство с Габриелом не оставляло сомнений в том, что передо мной была его вдовствующая сестра, Рут Грантли.
Она молча смотрела на меня несколько секунд, взгляд ее был холодным и оценивающим, но потом она постаралась придать ему теплоту.
— Здравствуйте! Вы должны простить наше удивление. Мы узнали обо всем только сегодня утром. Габриел, разве можно быть таким скрытным!
Она взяла меня за руку и улыбнулась. Хотя этот оскал вряд ли можно было назвать улыбкой. Я заметила, что ресницы у нее такие бесцветные, что их почти не видно. Она была немного светлее, чем Габриел. Ее холодность неприятно поразила меня.
— Входите, — сказала она. — Боюсь, что мы не совсем готовы. Это такой сюрприз!
— Представляю себе, — выдавила я и вопросительно посмотрела на Габриела. Что за причина была скрывать?
Мы вошли в зал, где жарко пылали дрова в очаге, и на меня пахнуло стариной. Видно было, что этот дух здесь ценили и поддерживали. Стены были увешаны гобеленами, которые, несомненно, были выполнены членами этой семьи сотни лет назад. В середине стоял трапезный стол с бронзовой и оловянной посудой.
Я огляделась.
— Ну как? — спросила Рут.
— Здесь так… интересно, — ответила я.
Казалось, она была довольна. Она обратилась к Габриелу:
— Габриел, зачем все эти тайны? — Потом ко мне, протестующе разведя руками. — Кажется, у него не было причин держать нас в неведении до этого утра.
— Я хотел удивить вас, — сказал Габриел. — Кэтрин, ты, должно быть, устала. Тебе, наверное, хочется пройти в свою комнату?
— Ну конечно, — вмешалась Рут. — С семьей вы познакомитесь позже. Могу только сказать, что все с нетерпением ждут встречи с вами.
Глаза ее заблестели, и выдающиеся вперед зубы снова обнажились в улыбке. И тут вдруг залаяла Фрайди.
— Как, и собака? — не сдержалась она. — Так вы любите животных, Кэтрин?
— Да, очень. Я уверена, что Фрайди понравится всем. — Я уловила какое-то движение высоко на стене и быстро взглянула на галерею.
— Это певческая галерея, — объяснил Габриел. — Мы иногда пользуемся ею во время праздников.
— Мы здесь придерживаемся старых обычаев, Кэтрин, — сказал Рут. — Я надеюсь, мы не покажемся вам слишком старомодными.
— Что вы, я думаю, мне очень понравятся старинные обычаи.
— Надеюсь. Когда есть свои традиции…
В ее голосе была доля издевки. Предполагалось, что я не смогу оценить традиции такой семьи, как эта.
Холодный прием Рут только усилил мои опасения, и я невольно вернулась к мысли о том, что же побудило Габриела утаить известие о нашей женитьбе.
Слуга спросил насчет нашего багажа, и Габриел сказал:
— Отнеси его в мою комнату, Уильям.
— Будет сделано, хозяин.
Он пошел наверх с моим дорожным сундуком на плече. Габриел взял меня под руку, и мы последовали за ним. Рут шла сзади, и я чувствовала спиной ее цепкий, изучающий взгляд. Я была благодарна своему дяде Дику в этот момент больше, чем когда-либо. Нарядный дорожный костюм из темно-синего габардина придавал мне уверенности.
В конце лестничного пролета виднелась дверь. Габриел объяснил:
— Это дверь на певческую галерею. — Я думала, он распахнет ее, и я увижу там кого-нибудь. Я была уверена, что заметила какое-то движение на галерее, и теперь меня интересовало, кто же из обитателей этого дома предпочел спрятаться там, чтобы посмотреть на меня — вместо того, чтобы спуститься вниз и поздороваться.
Лестница была широкая и очень красивая, но при свете масляных фонарей мне казалось, что кругом двигаются какие-то неясные тени. Пока я поднималась, меня охватило жуткое ощущение, что все члены этой семьи, жившие в этом доме за последние триста лет, неодобрительно наблюдают за мной — девушкой, которую Габриел привел в дом, не посоветовавшись с семьей.
— Мои комнаты, — сказал Габриел, — на самом верху. Нам еще долго подниматься.
— Теперь, когда у тебя появилась жена, ты будешь жить в тех же комнатах? — Голос Рут донесся из-за моей спины.
— Конечно. Если только Кэтрин не станет возражать.
— Разумеется, я не стану возражать.
— Если вам эти не понравятся, то можно выбрать другие — комнат много.
Когда мы поднялись на второй этаж, увидели молодого человека. Высокий и стройный, он был очень похож на Рут. Он воскликнул, еще не видя нас:
— Они уже здесь, мама? Ну и как она… — Он замолчал, ничуть не смутившись, и посмеялся над собой, оглядывая меня.
19 
