очень нудно 
27 
— Пока еще рано судить, — ответила Рут.
Послышался смех.
— Уверен, что наш Габриел оказался для нее легкой добычей.
Ответа Рут я не расслышала, а голос продолжал:
— И зачем ты отпускала его так далеко от дома? Ведь там рано или поздно его подхватила бы какая-нибудь охотница за состоянием.
Я была в ярости. Мне хотелось перегнуться вниз и крикнуть тому, кто это говорил, чтобы он вышел на видное место. Хотелось сказать ему, что я понятия не имела о положении Габриела, когда выходила за него замуж.
Я стояла тихо, только чувствовала, что глаза у меня горят. Потом он немного отступил назад, и, перегнувшись через перила, я увидела этого человека. У него были светло-русые волосы, он казался очень широкоплечим. Налицо было некоторое сходство с Рокуэллами, хотя и отдаленное. Потом он стремительно вошел в дом, и я потеряла его из виду. Кто бы это ни был — я возненавидела его.
Пока я шла в спальню, меня била дрожь. Габриел был уже там. Он явно спешил, даже запыхался.
— Я совсем потерял счет времени, — сказал он. — Мне нужно сегодня быть на высоте. Где ты была? Я вижу, ты уже одета.
Я хотела было рассказать ему о том, что слышала, но передумала. Это огорчит его, а он и так сильно запыхался. Нет уж, лучше я сама справлюсь со своими трудностями. Кто бы ни был этот родственник, уж я его проучу как следует. Поэтому я помогла Габриелу одеться и, когда мы спустились вниз, я наконец встретилась со своим врагом.
Это был кузен Саймон Редверз. Теперь он не казался таким широкоплечим. Просто он был очень высокого роста, как раз этого я и не заметила, глядя на него сверху.
Габриел представил меня ему, и когда он пожимал мне руку, то посмотрел мне прямо в глаза, и я знала, что скрывается за этим циничным взглядом. У него глаза были светло-карие и очень загорелое лицо. Губы слегка улыбались, а глаза оставались серьезными. Я чувствовала, что мои глаза горят от злости — мне и всегда-то с трудом удавалось сдерживаться, а его слова так и звенели у меня в ушах.
— Как поживаете? — произнес он.
— Спасибо, хорошо.
— Я, наверное, должен поздравить вас.
— Ах, пожалуйста, не надо, если вам этого не хочется.
Он немного удивился, а я не удержалась:
— Мы уже встречались, кажется.
— Я уверен, что мы видимся впервые.
— Может быть, вы сами не знали об этом?
— Если бы мы встречались, я наверняка запомнил бы.
Я постаралась улыбнуться в ответ. Он был озадачен:
— Скорее всего, вас просто сбило с толку фамильное сходство с Рокуэллами. В этих краях часто встречаются похожие люди.
Мне показалось, что этим он намекал на любвеобильность своих предков, и, посчитав это неприличным, я отвернулась.
К счастью, в этот момент приехал доктор Смит с дочерью, и я смогла избежать дальнейшей беседы.
Доктора уже можно было считать другом. Он подошел ко мне и тепло поздоровался. Я была рада ему, но тут и я, и, как мне показалось, все в комнате невольно обратили внимание на девушку, сопровождавшую его.
Дамарис Смит — мне не приходилось видеть более прекрасного существа. Она была среднего роста, темноволосая — волосы у нее были гладкие и шелковистые, черные до синевы — как вороново крыло. Глаза — черные, удлиненные и томные, кожа оливкового оттенка; лицо было совершенно правильной овальной формы; губы — изящно очерченные, но чувственные; белоснежные зубы, нос слегка с горбинкой, что придавало ей достоинства и было очень к лицу. Но не только ее лицо приковывало внимание, но и ее стройная гибкая фигура. Все ее движения были исполнены грации. От нее нельзя было оторвать глаз. Она, как и я, была в белом. На ее осиной талии был золотой поясок, в ушах — золотые креольские серьги.
Когда она вошла — все замолчали. Это была дань ее красоте.
Я спрашивала себя: «Почему же Габриел женился на мне, когда совсем рядом обитала такая богиня»?
Эффект, произведенный ее появлением, был очевиден. Отец, по всему было видно, обожал ее — он не спускал с нее глаз. Люк был не таким безразличным, как всегда; Саймон Редверз о чем-то размышлял, глядя на нее. Я его определенно терпеть не могла: он принадлежал к тому типу мужчин, которых я не выносила. Такой человек обычно презирает чувствительность, он до крайности практичен, лишен воображения и думает, что все так же расчетливо относятся к жизни; в нем было много мужского. Это была сильная личность, и так же, как красота Дамарис была по-женски обольстительна, так и его мужское начало производило на всех сильное впечатление.
27 
