10 
— Первая пара начинается в одиннадцать, — объяснила она, — а мне хочется побыть с тобой подольше, папочка.
Воскресный вечер они провели, рассматривая альбомы с фотографиями и вспоминая Хелен.
— Мне очень ее не хватает, — прошептала Лизи.
— Мне тоже, дорогая, — признался он.
Однако в понедельник утром, когда он подвез ее к вокзалу, Лизи была привычно оживлена, именно поэтому Дэвид Эндрюс и не мог понять, откуда взялось гнетущее чувство, испортившее ему игру в гольф на ближайшие два дня.
Во вторник вечером он включил шестичасовые новости и задремал перед телевизором, когда зазвонил телефон. Это была Кейт Карлайл, лучшая подруга Лизи, вдвоем они снимали квартиру в Гринвич-Виллидж. Ее вопрос, а также тревога в голосе заставили его выпрямиться в кресле.
— Доктор Эндрюс, Лизи у вас?
— Нет, Кейт, не у меня. А почему она должна быть здесь?
При этом он оглядел комнату. Хотя после смерти Хелен он продал большой дом, и она никогда не была в этой квартире, когда звонил телефон, он машинально оглядывался, не протянет ли она руку к трубке.
Ответа не последовало, и тогда он строго спросил:
— Кейт, почему ты ищешь Лизи?
— Не знаю, я просто надеялась...
Голос ее сорвался, и она не договорила.
— Кейт, рассказывай, что случилось.
— Вчера вечером она пошла с друзьями в « Вудшед», новое заведение, в котором мы давно хотели побывать.
— Где это?
— На границе Виллидж и Сохо. Лизи оставалась там дольше всех. Играла отличная группа, а вы знаете, как она любит танцевать.
— А в котором часу ушли остальные?
— Около двух, доктор Эндрюс.
— Лизи пила?
— Совсем немного. С ней было все в порядке, когда они уходили, но утром я проснулась, а ее дома нет, и никто не видел Лизи целый день. Я пыталась дозвониться ей на мобильный, но она не отвечает. Я обзвонила всех, кто мог ее видеть, но безрезультатно.
— Ты звонила в то заведение, где она была вчера вечером?
— Я разговаривала с барменом. Он сказал, что Лизи оставалась там до самого закрытия, до трех часов, а потом ушла одна. Он поклялся, что она совершенно не была пьяна, ничего такого. Просто оставалась там до конца.
Эндрюс прикрыл глаза, в отчаянии пытаясь понять, какие сейчас нужно предпринять шаги. Господи, пусть с ней все будет хорошо, взмолился он. Лизи родилась, когда Хелен было сорок пять, и они давно перестали ждать второго ребенка.
Он нетерпеливо пнул скамеечку для ног, поднялся с кресла, откинул со лба густые седые волосы и сглотнул, чувствуя внезапную сухость во рту.
Транспорт сейчас не ходит, подумал он. На машине до Гринвич-Виллидж не больше часа езды.
— Из Гринвича, штат Коннектикут, в Гринвич- Виллидж, — весело объявила Лизи три года назад, когда решила поступить в Нью-Йоркский университет.
— Кейт, я выезжаю немедленно, — сказал Эндрюс.— Позвоню брату Лизи. Встретимся у вас на квартире. Далеко этот бар от вашего дома?
— Около мили.
— Она могла бы взять такси?
— Вечер был такой тихий. Вероятно, ей захотелось прогуляться.
Одна на темных улицах, поздней ночью, подумал Эндрюс. Стараясь говорить ровным голосом, он сказал:
— Буду через час. Продолжай обзванивать всех, кто мог бы, по-твоему, знать, где она.
Когда зазвонил телефон, доктор Грегг Эндрюс стоял под душем, поэтому он решил: пусть поработает автоответчик. У него не было дежурства, и он собирался на свидание с новой знакомой, которую встретил накануне на приеме с коктейлями по случаю выхода в свет очередного романа одного его друга. Он работал хирургом-кардиологом в Нью-Йоркской пресвитерианской больнице, в точности как его отец до выхода на пенсию. Грегг вытерся насухо, прошел в спальню и подумал, что майским вечером может похолодать. Он достал из шкафа голубую рубашку с длинными рукавами, светло-коричневые брюки и синий пиджак.
«Лизи утверждает, что я выгляжу слишком консервативно, — вспомнил он, с улыбкой подумав о сестренке, на двенадцать лет его младше.— Она советует подбирать крутые цвета и смело смешивать их. А еще она говорит, что мне следует обзавестись контактными линзами и сменить стрижку».
— Грегг, ты по-настоящему симпатичный, не красавчик, но симпатичный, — по-деловому сообщила она ему, — женщинам нравятся мужчины, у которых есть голова на плечах. А еще они всегда влюбляются в докторов. Это своего рода «папочкин» комплекс, кажется. Но никому не помешает выглядеть чуть-чуть поярче.
10 
