очень нудно 
90 
— Так себе. Но ей уже лучше, определенно лучше. Вообще-то она мечтает вернуться домой.
— И что же ей мешает?
— Корь. Мы же не можем допустить, чтобы бедная девочка появилась в обществе вся в сыпи. Но это скоро кончится. По-моему, они скоро все переболеют. Уильям последним подхватил корь… Нет, это был не Уильям… Может, Уилфред? Знаете, я не запоминаю имен, но что это был самый младший — точно помню!
— Мисс Лейлхэм достаточно хорошо себя чувствует, чтобы принять меня? — осведомился Ротерхэм.
— Эмили бы это очень обрадовало. Но, боюсь, дело в том, что ее бабушка не совсем здорова. И не принимает сейчас никаких гостей. Не может принимать — лежит в постели! — Сэр Уолтер, похоже, сам был поражен собственной изобретательностью. Но он тут же почувствовал себя неуютно под неприятно пронзительным взглядом хозяина дома.
— Скажите, Лейлхэм, ваша дочь сожалеет о нашей помолвке? Только честно.
Именно такие штучки, с горечью подумал сэр Уолтер, и вызывают у людей антипатию к Ротерхэму. Набрасывается на человека с какими-то неожиданными вопросами, не обращая даже внимания, пьет человек в этот момент шерри или нет! Никакого приличия! Никаких тонких чувств!
— Да Боже сохрани! — воскликнул он, слегка поперхнувшись. — Конечно, не сожалеет! У нее и в мыслях этого нет, маркиз! Бог мой, что вы такое придумали? «Сожалеет»! Ну надо же!
Сэр Уолтер добродушно рассмеялся, заметив, однако, что на угрюмом лице Ротерхэма не появилось и тени улыбки. Маркиз сощурил глаза и не отрывал испытующего взгляда от своего визитера так долго, что сэр Уолтер про себя счел это неприличным.
— Ни о чем другом не говорит, кроме как о своем свадебном платье! — выпалил он, чувствуя, что пора еще что-то сказать.
— Отрадно…
Тут сэр Уолтер решил, что его визит явно затянулся.
Проводив гостя до того места, где была привязана его лошадь, Ротерхэм вернулся в дом. Дворецкий, ожидавший его у парадной двери, наблюдал за ним с замиранием сердца. Он лелеял надежду, что визит будущего тестя поднимет настроение его светлости. Но — увы! — он еще более не в духе, подумал мистер Пислейк, при этом лицо его оставалось абсолютно непроницаемым.
Маркиз остановился. Пислейк, смущенный тем, что его светлость смотрит на него в упор, быстро освежил в памяти все свои грехи, нашел, что совесть его чиста, и поклялся про себя гнать в шею этого нового слугу, если негодяй посмеет еще хоть раз переложить перо на столе милорда.
— Пислейк!
— Слушаю, ваша светлость.
— Если кто-нибудь еще приедет с визитом, пока я дома, скажи, что я уехал и что ты не знаешь, когда я вернусь.
— Очень хорошо, ваша светлость! — ответил дворецкий.
Его светлость всегда отдавал четкие приказания, и никто из его слуг не осмеливался отклониться от их выполнения хоть на йоту. Но именно это распоряжение вызвало у всех у них панику два дня спустя. Начался спор. Одни считали, что оно не имеет отношения к неожиданному визитеру, которого старший лакей проводил в одну из гостиных. Другие утверждали, что приказы его светлости относятся в равной степени ко всем гостям. Пислейк повелительно взглянул на старшего лакея и посоветовал тому отправиться к маркизу и выяснить, чего желает его светлость.
— Только не я, мистер Пислейк! — заволновался Чарльз.
— Ты меня слышал? — грозно вопросил Пислейк.
— Я не пойду! Я согласен подчиняться вам и прошу прощения за своеволие. Но я не хочу слушать, как он будет спрашивать меня, не глухой ли я и понимаю ли простой английский язык. Нет уж, спасибо! И с вашей стороны нехорошо будет приказывать Роберту идти туда! — добавил он, увидев, что дворецкий перевел взгляд на его напарника.
— Мне следует попросить совета у мистера Уилтона! — решил Пислейк.
Это заявление было встречено с единодушным одобрением. Единственным из слуг, кто мог бы рассчитывать на то, что останется невредимым, когда милорд пребывал в дурном настроении, был его управляющий, служивший в Клейкроссе задолго до рождения его светлости. Уилтон выслушал дворецкого и после минутного размышления изрек:
— Боюсь, он не будет доволен. Но считаю, что следует доложить об этом.
— Да, мистер Уилтон. Я придерживаюсь того же мнения, — согласился Пислейк и бесстрастно добавил: — Правда, он приказал, чтобы его не беспокоили.
— Понятно, — сказал управляющий, осторожно кладя перо на поднос, специально приготовленный для этого. — В таком случае я сам доложу его светлости, если хотите.
90 
