17 
— Здорово вы обманули и наказали боевиков! — восхитился Осипов.
— Самонадеянность всегда наказывается, — отметил Транквиллинов.
— Когда командующий вручал мне медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени, он высказал мне замечание, зачем я угрожал журналисту. Мол, сделал доброе дело и сам себе испортил обедню. Намекнул, что если бы не жалоба журналиста, то он мог бы представить меня к более высокой награде.
— Какой же надо быть сволочью, чтобы вместо благодарности жаловаться на своего спасителя начальству! — возмутился Осипов.
— А теперь подумайте, может ли такой журналист давать объективную информацию о чем-либо? Я не исключаю, что именно по его вине второй журналист попал в плен к боевикам. Возможно, этот трус его туда заманил. Поэтому он за свою шкуру не боялся и не хотел идти к своим по дну тухлой реки, — сделал вывод Транквиллинов.
— Такое не исключено, — согласился с ним Волчий Ветер.
— Я слышал, что на стороне боевиков воевало много наёмников. Что вы можете сказать по этому поводу? — поинтересовался Провоторов.
— Одним словом на этот вопрос невозможно ответить. Против нас в Чечне воевали разные отряды. Были такие, которые состояли только из чеченцев. Другие отряды формировались исключительно из преступников разных национальностей: ими, как правило, руководили чеченцы. Существовали отряды наёмников. В таких отрядах было много украинских националистов, афганцев, албанцев, прибалтов, арабов и даже негров. Были наёмники из Москвы, Ростова и других городов России. Большинство наёмников понаехали в Чечню на заработки. Убивая наших солдат, они за такую работу получали у чеченцев баксы. Но вместо денег многие из них там нашли смерть. Из всех наёмников, воевавших в Чечне против нас, в живых осталось не более десяти процентов. К жизни в горных условиях наёмники менее приспособлены, чем чеченцы, поэтому они несли большие потери. Если мы чеченцев брали в плен, то за все время войны в Чечне я не видел ни одного случая, чтобы кто-то брал в плен наёмника. Как правило, мы их всех расстреливали на месте. Нас бесило, что кто-то на убийстве солдат надеялся заработать себе капитал. Были среди наёмников женщины-снайперы из Прибалтики, так называемые «Белые колготки». Солдаты охотились на них, как на зверей, ловили, насиловали, а потом казнили.
— Какая жестокость по отношению к женщинам, — укоризненно заметил Транквиллинов.
— Я, как и вы, тоже был противником таких издевательств над женщинами-снайперами, но они своей жестокостью к жертвам пробуждали в солдатах ответную изощрённую, звериную жестокость. Когда наёмники на собственной шкуре почувствовали, что вместо заработка они могут лишиться жизни, то, как крысы с тонущего корабля, разбежались по своим норам. Не стало ни батальонов украинских националистов, ни прибалтийских «Белых колготок», ни каких-либо других любителей лёгкой наживы. Хотя идейные наёмники из арабских стран остались, но они уже погоды не делали.
— Не так уж много боевиков воевало с вами в Чечне, почему же вы с ними так и не смогли справиться? — поинтересовался Провоторов.
— В том, что боевики остались не добиты и не уничтожены, виноваты не солдаты, а чиновники из Москвы. Они заботились о чеченцах больше, чем о своих солдатах. Только боевики попадут в окружение, только осталось их добить, как сверху поступает приказ: «Боевые действия прекратить, отступить на исходные позиции, начать переговоры с боевиками». Таких дурных приказов из Москвы приходило несчётное количество. Чиновникам из Москвы нравилась игра в кошки-мышки. Безусловно, кто-то на такой игре получал хорошие деньги и хотел, чтобы она продолжалась бесконечно. Мы все это видели, понимали, и даже у российских боевиков пропало желание участвовать в такой войне.
— А разве у нас были боевики? — удивился Транквиллинов.
— Были, и притом много. На них-то, тружениках войны, и держалась боеспособность нашей армейской группировки.
— Чем же они отличались от обычных солдат?
— Прежде всего своим воинственным духом, умением воевать. А внешне они от обычного солдата мало чем отличались. Носили обычную камуфляжную армейскую форму, но на головы повязывали тёмного цвета косынки, на затылке стянутые в узел. На прикладе автоматов у них было нарисовано перо беркута, имелись насечки, говорящие о количестве боевиков, уничтоженных бойцами за время военной кампании. Короче, это были патриоты, которые с честью выполняли в Чечне свой воинский долг. Они в плен не сдавались чеченцам, а если и попадали к ним в руки, то или тяжелоранеными, или уже убитыми.
17 
