18 
И все же ноги Пандоры так тряслись, что она еле добрела до частной ложи Хейборо и буквально рухнула в кресло, которое подвинул Руперт, прежде чем сесть позади нее. Он, естественно, не преминул воспользоваться своим выгодным положением, и теперь его горячее дыхание щекотало ее обнаженную кожу, а он упорно продолжал нашептывать ей на ушко всякие глупости.
— Если вы не заметили, ваша светлость, героиня только что умерла, а ее возлюбленный безмерно страдает, — прошептала она в ответ, каждой клеточкой ощущая на себе взгляды публики. У нее сложилось впечатление, что их с герцогом персоны интересуют присутствующих куда больше, чем действие на сцене.
— Ну и дурак, — равнодушно бросил Руперт. — Лично я прыгал бы от радости, избавившись от такого хилого мяукающего существа! Почему вы никогда не носите драгоценностей, Пандора?
Ее плечи инстинктивно напряглись. Он так неожиданно сменил тему разговора, что Пандора не сразу сумела взять себя в руки и вновь принять холодный равнодушный вид, коим весь вечер доводила его до исступления.
— Я надеваю иногда жемчуг матери.
— Но не вчера и не сегодня.
— Нет. — Она упрямо поджала губы.
— Почему?
— Неужели этот разговор не может подождать до конца спектакля, ваша светлость? — Она многозначительно покосилась на графа и графиню, которые внимательно слушали доносившиеся со сцены завывания.
Руперт с трудом подавил зевок.
— Боюсь, к тому времени я погибну от тоски.
Пандора прикусила губу, чтобы не захихикать. По правде говоря, едва ли не самая скучная опера из всех, слышанных ею, а уж она знала в этом толк за годы брака с Барнаби.
— Полагаю, ваши страдания подходят к концу, — заверила она его.
— Слава тебе господи! — с явным облегчением прошептал он. — Не могу поверить, что люди приходят сюда по доброй воле, дабы развлечься!
— Может, просто их взгляд на развлечения не совпадает с вашим?
— Да, на похоронах и то веселее!
На этот раз Пандора не смогла скрыть улыбку.
— Надеюсь, вы не часто на них бывали.
— Чаще, чем в опере, слава богу!
— Зачем вы тогда вообще решились пойти на это ненавистное мероприятие? — нахмурилась она.
Позади нее в течение нескольких долгих секунд царило молчание.
— Возможно, чтобы увидеть и быть увиденным?
— Можно спросить, кого вы надеялись увидеть и кто должен был увидеть вас, ваша светлость? — напряглась она.
— Спросить можно, — хмыкнул он.
Пандора оторвала взгляд от сцены, где мучения главного героя вроде бы подходили к концу, и обвела глазами публику, полагая — нет, ожидая — непременно заметить среди гостей вдовствующую герцогиню Страттон.
Пандора не то чтобы дружила с Патрисией Стерлинг, та была немного старше, и у нее в подругах числились куда более знатные дамы, чем она, но в прошлом она несколько раз встречалась с ней и прекрасно знала, как та выглядит. Если верить Данте Карфаксу, эта женщина полностью соответствовала предпочтениям Руперта: высокая, статная, с черными волосами и бледно-голубыми глазами на красивом лице.
Но, как ни старалась, Пандора не сумела отыскать ее среди заядлых театралов…
— Ну как, вы нашли то, что — или, я бы сказал, кого — искали? — поинтересовался Руперт некоторое время спустя, подсаживая ее в свою карету.
Тетя и дядя уже уехали, графиня очень спешила домой к больному ребенку, у которого неожиданно поднялась температура. Детей у них было четверо. Руперт взял себе на заметку завтра послать своей маленькой кузине конфет.
Пандора продолжала хранить напускную холодность, когда Руперт снял цилиндр и уютно устроился напротив нее.
— Я никого не искала, ваша светлость.
Он поджал губы, услышав ее официальный ответ, хотя теперь никого поблизости не было.
— Нет?
— Нет, ваша светлость…
— Мне кажется, я уже несколько раз говорил вам о том, что ненавижу, когда вы так ко мне обращаетесь!
Вечер в опере, даже в компании такой красивой женщины, как Пандора Мейбери и своих любимых тети и дяди, не пошел ему на пользу. Продолжали терзать вчерашние события, не отпускало внутреннее напряжение, теперь же в груди клокотало беспокойство.
Беспокойство? Или возбуждение?
Он не отрицал, что нынче вечером, заехав за Пандорой, действительно испытал возбуждение, стоило ему заглянуть в фиалковые озера на бледном лице. Бледно-голубое платье заставило ее кожу засиять жемчугом, полная грудь аппетитно выглядывала из глубокого выреза. Несколько бесконечных часов, которые он просидел прямо за ней в театральной ложе, позволили ему сполна насладиться хрупкими обнаженными плечами и стройной беззащитной шейкой, жадно вдыхая аромат ее духов и понимая, что его тянет к ней физически.
18 
