65 
Она была потрясена и очарована тем чудом, которое только что открыл для нее Дэриэн, а он смотрел на нее и никак не мог насмотреться. Через несколько минут он медленно опустился вниз на колени и устроился между ее бедер. Мэрайя не сопротивлялась, когда он так же медленно поднимал подол ее платья до самой талии, пока его взгляду полностью не открылось сокровище, затаившееся между ее бедер.
– Так красиво. Словно роза в цвету, – с восхищением пробормотал он, когда его пальцы раздвинули ее розовые бархатные влажные складки. Он лег между ее ног, и его горячий язык атаковал ее чувствительную плоть.
– Дэриэн… – Мэрайя почувствовала, что ей следовало возразить против таких интимных ласк, но на самом деле она чувствовала себя такой удовлетворенной, насыщенной, что ей трудно было говорить, куда уж там протестовать! И тут она почувствовала, что внутри ее вновь поднимается волна возбуждения, уже во второй раз.
– Позволь мне. – Его прохладное дыхание стало для ее разгоряченной плоти сладостной пыткой. – Ты так красива даже здесь, Мэрайя, – застонал он, мягко касаясь средоточия ее женственности. – Ты прекрасна!
Его губы и язык ласкали ее, а руки накрыли грудь. Мэрайя с восхищением смотрела на его длинные пальцы, которые нежно пощипывали и сжимали ее набухшие соски. Голова Дэриэна оказалась между ее бедер, при виде подобной интимной ласки она совсем смутилась.
– Еще раз, Мэрайя, – поощрил он. – Я хочу, чтобы ты испытала это еще раз.
Мэрайя почувствовала, что ее подхватил и увлек за собой неослабевающий поток. Ее накрыла еще одна волна удовольствия, глубже и мощнее, чем первая. И еще одна волна. И еще…
– Дэриэн! – Она выгнула спину, Дэриэн сжимал и пощипывал ее грудь в том же ритме, как ее бедра двигались под напором его губ и языка.
Она резко выдохнула, глаза ее расширились от потрясения. Она испытывала наслаждение, еще более сильное, чем первое.
Это было то, о чем так пылко пишут поэты. О чем с тоской, проникновенно поют музыканты и певцы. Чего жаждут любовники, которые забывают о предосторожностях и сохранении своей репутации, только бы испытать это.
Мэрайя никогда не знала, не догадывалась, что занятие любовью, это восхитительное чувство завершенности, наполненности может быть таким всепоглощающим. Настолько, что все остальное уже не имело никакого значения, весь мир и все люди для нее словно вымерли. В эту минуту существовали только Дэриэн и она, Мэрайя.
– Боже мой… – Она слабо застонала, внезапно припомнив, что в мире существуют не только они двое, что их кто-то подслушивает.
Дэриэн поднял голову и внимательно посмотрел на нее, его лицо покраснело, губы стали влажными и слегка припухшими от ласк.
– Тот, кто нас подслушивал, ушел некоторое время назад, – хрипло успокоил ее Уолфингэм, нежно опуская ткань ее платья, чтобы прикрыть ее голые ноги, после чего лег рядом с Мэрайей.
Мэрайя бросила на него тревожный взгляд:
– Откуда ты знаешь?
– Я слышал щелчок закрывшейся двери, когда он уходил. Остаток дня я провел вовсе не в спальне. Я исследовал смотровые отверстия и тайные проходы, – объяснил он, заметив ее округлившиеся глаза. – Я бы никогда не позволил кому-либо услышать или увидеть твое наслаждение, Мэрайя, – мягко заверил ее мужчина, поднимая руку, чтобы нежно погладить завитки волос, скрывающих лоно Мэрайи.
Она почувствовала признательность к Дэриэну за его заботу, хотя и дрожала от осознания того, что произошло между ними. Она помнила, как умоляла его, как выгибалась навстречу его ласкам и поцелуям.
Она должна была почувствовать унижение лишь при одном воспоминании об интимности произошедшей любовной сцены. Должна была почувствовать смущение, если не ужас, из-за своей развратной реакции и поощрения этих ласк, из-за несдержанности, которую только что продемонстрировала.
Однако ничего похожего Мэрайя не ощущала.
Вместо этого впервые в жизни Мэрайя была полностью удовлетворена. Она была желанной, насытившейся до предела женщиной, от которой любой мужчина пришел бы в восторг.
Это было очень возбуждающее чувство.
И освобождающее. Новообретенная свобода заполнила ее всю, и места для смущения и неловкости не осталось.
Дэриэн Хантер, суровый и требовательный герцог Уолфингэм, только что занимался с ней любовью. Касался и ласкал ее самым интимным образом, как не касался ее ни один мужчина. И он не считал ее неполноценной.
Уолфингэм не считал ее неполноценной.
65 
