33 
Покачав головой, Вик залез на верстак. Это все домыслы насчет Осириса. Слишком много вопросов — так много, что зарядка не помогла. Нужно выспаться. Георг появится рано утром, наверняка отойдет от вечернего разговора, и тогда Вик постарается его осторожно расспросить про вычислительную машину. Возможно, в накопителе найдутся ответы, но надо знать, где взять машину и как подключать устройство. В общем, предстоит долгий разговор, если киборг действительно оттает после вчерашнего.
Он встал на четвереньки, не слезая с верстака, подобрался к стене с полками и задул свечу.
* * *
Ферзь вздрогнул, открыл глаза. Пару мгновений в голове висела звенящая пустота, старый вор пытался сообразить, где он и что за бычары сидят по бокам.
Спереди загырчали на крымском наречии — и Ферзь вспомнил события минувшей ночи. Все-таки его сморило, ближе к утру случился приступ язвенной болячки, мутанты дали глотнуть какой-то дряни из фляги, и вор забылся во сне.
В утренних сумерках виднелись две фигуры, стоявшие возле сендера с омеговской эмблемой на капоте; говорил высокий, бритый налысо старик. Низкорослый мутант с аккуратной бородкой смотрел на лес, тянущийся справа от дороги, но, судя по позе, слушал внимательно.
Мутанты были в брезентовых плащах. Если бы Ферзь встретил таких в Москве, то решил, что перед ним обычные старатели. Поискал глазами пятого и услышал за спиной тихое сопение. Слева высились два кургана из мусора, один большой, другой поменьше. Свалку огибала светлая лента дороги, а впереди возвышались холмы. Что ж — он еще раз глянул по сторонам — мутанты едут правильно, за холмами Сетуньская пойма. Ферзь потер глаза морщинистыми пальцами, взъерошил волосы. От поймы совсем недалеко до нищих кварталов. Стоит на старую дорогу вырулить — и вот она, территория клана. Там и братва…
Он скосил взгляд вправо, потом влево. Бычары по бокам от него пялились вперед с застывшими лицами. Их бугристые лбы скрывали кепки, тень от козырьков падала на глаза.
— Твари! — прошипел Ферзь.
И получил локтем в бок. Охнув, вор зажмурился, хватая воздух ртом, предчувствуя, как блеванет желчью.
Чернявый, что подписал его с мутантами идти, тоже тварь! Кровью умоется, когда Ферзь из этой бодяги выскочит, но сначала надо от мутантов избавиться. Вор, пересилив боль, сел прямо.
— Стоян, — старик шагнул к машине, — зачем так сильно?
Он перешел на язык нормальных людей.
Зажав ружье коленями, ударивший вора Верзила поправил лямки ранца за спиной, недовольно буркнул что-то и снова обхватил ручищами длинный ствол.
— Смотри, — старик недовольно качнул головой, — кабы ребро не сломал.
Снял флягу с пояса, протянул Ферзю, но тот не спешил ее брать. Сглотнул, вспомнив неприятный вкус бурды, после которой в желудке все затвердело и накатила сонливость.
— Пей, — повернувшись, сказал низкорослый.
Старик по-прежнему протягивал флягу, напряженно глядя вору в глаза. Мутант, которого назвали Стояном, размашистым движением обхватил Ферзя, словно любимую женщину. Согнув руку, слегка придушил старого вора, двинув предплечьем вверх, запрокинул ему голову.
— Пей, — повторил низкорослый.
Верзила взял флягу и сунул Ферзю в приоткрытый рот. Вонючая, вязкая жижа пошла не в то горло. Вор икнул, непроизвольно фыркнул — брызги вперемешку с соплями вылетели из носа. Тягучий комок скатился по пищеводу и ледышкой свалился в желудок. Перед глазами поплыло.
Стоян отпустил Ферзя.
— Так лучше? — Старик перегнулся через борт, забрал флягу.
Ферзь с удивлением ощутил, что боль в желудке отпускает, и кивнул в ответ. Правда, мысли в голове потекли медленней, стали как кисель.
— Тодор, — сказал старик, — сними ранец, сходи к холмам. Посмотри, что за ними. Жив, тебе на свалку, Стоян — в лес.
Верзилы попрыгали на землю, скинув тяжелую поклажу, разошлись.
— Поговорим. — Старик занял место водителя, сев боком к Ферзю. — Ты помнишь, как меня зовут?
Имя само всплыло в голове — твердое, как гранит, крепкое, как железо.
— Демир, — сказал вор, глядя в умные глаза мутанта.
Слова эхом отдавались в голове Ферзя, лица собеседников слегка расплывались, вокруг все было серо, как в тюремной камере киевской Лавры, куда он угодил в юности, когда впервые смокрушничал. С подельниками завалил двух монахов, иначе в продуктовый склад было не забраться. Но не учли они тогда, что сигнальная электроника на воротах стояла, спалились все. Жрецы отбили Ферзю почки и бросили в камеру. Потом пришел узколобый хмырь с козлиной бородкой, осмотрел его ушибы и составил протокольную запись, зарисовав приметы вора.
33 
