115 
Когда ей исполнилось шестнадцать, отец — в рамках того же метода воспитания — назначил ее в охрану «серебряных караванов»: сначала рядовым стражником, а потом, когда она набралась должного опыта, года через полтора, стала этой охраной командовать. Три раза охрана всерьез схватывалась с разбойниками (народом серьезным, главным образом каталаунскими Волчьими Головами) и всякий раз успешно, хотя и не без потерь, отбивалась. К двадцати, к кончине отца, у нее имелось личное кладбище в два покойника, одного она застрелила, другого зарубила. Серьезная девочка, мысленно прокомментировал Сварог, знавший не понаслышке, что такое Волчьи Головы.
Поездки эти имели и оборотную сторону, никак не предусмотренную озабоченным ее воспитанием в мужском духе отцом: молодая девушка увидела большие города — и красавицу Равену, где была одиннадцать раз (серебро отправляли в столицу три раза в год, правда, последний «серебряный караван» погруженная в неизбежные хлопоты после смерти отца Дали уже не сопровождала).
Но все равно — одиннадцать посещений Равены. И всякий раз две недели отдыха там после поездки через всю страну. Отец скрягой не был и деньги на отдых ей давал приличные — правда, настаивал, чтобы большую часть она тратила на книги по военной тематике и необходимое в хозяйстве при ее образе жизни оружие.
Он и представления не имел, что большую часть денег Дали тратила как раз на платья и чисто женские развлечения: танцевальные залы для дворян, косметика, украшения. Отец не доводил мужское воспитание до абсурда и платья носить разрешал. По возвращении домой она безбожно занижала стоимость всего этого — а стоимость оружия и книг, соответственно, безбожно завышала. Отец, сидень и домосед, в Равене был последний раз за несколько лет до ее рождения, а потому, не зная цен, не мог и обнаружить ее проделки.
И вот теперь у нее появилась возможность перебраться в столицу из скучнейшего пограничного захолустья! Девушка не особенно и колебалась — продала поместье и все, что только могла, наняла две повозки и с двумя служанками и тремя охранниками отправилась в Равену. Там она быстро подыскала и купила довольно приличный дом — не дворец, но и не хибару. Ко двору, разумеется, не попала — откуда у нее нужные связи? В высшее общество тоже не смогла проникнуть — там свои порядки, ее немаленькие по меркам небогатого дворянства в том числе и столичного) деньги по сравнению с состояниями знати выглядели смешно, а само по себе дворянское происхождение (как и древность рода) мало что значит для господ и дам высокого полета. Правда, особенно она и не огорчалась — на том уровне, где она оказалась, можно было завести достаточно приличных знакомств и участвовать во множестве приличных увеселений. К тому же порой иные вельможи устраивали «открытые балы», куда мог попасть любой «простой» дворянин или любая «простая» дворянка.
Так она прожила примерно год. А потом снова сработали дедушкины гены — она трезво задумалась о будущем. Таковое представлялось каким-то зыбким, туманным, серым…
Будь в ней побольше женственности, получи она чисто «женское» воспитание, действовала бы по-другому, без колебаний двигаясь по накатанной колее. Но воспитание в чисто мужском духе сыграло свою роль: она попросту не умела искать выгодную партию, да и не ощущала в том потребности. Судя по некоторым осторожным обмолвкам, любовники у нее были (в этом отношении она, похоже, была совершенно нормальной), но вот к замужеству, даже крайне выгодному, Дали (в чем призналась с обезоруживающей улыбкой) не питала никакого желания. Мужское воспитание развило в ней крайнюю независимость характера — а в роли супруги велик был риск оказаться в подчиненном положении. Неизвестно еще, попадется ли муж, из которого можно вить веревки — что долго делала та же Маргилена Дино. Да и ее деньги, трезво отдавала она себе отчет, когда-нибудь обязательно кончатся — пусть не завтра и не послезавтра и не через год. И что потом? Поместья, позволявшего бы получать постоянный доход, у нее больше не было (да и сохрани она отцовское, очень быстро из-за истощения серебряной жилы доход с него стал бы крайне скудным). А вложить серьезный капитал в какое-нибудь доходное предприятие, как втихомолку поступали многие дворяне, становясь «теневыми» пайщиками, она опасалась, резонно считая, что ничегошеньки не понимает ни в бирже, ни в торговле, ни в прочем, говоря языком Земли, бизнесе. Очень уж велик риск все потерять. Армейская служба ее не прельщала нисколечко. В пиратки как-то не тянуло.
115 
